Их трусливые опасения тут же подхватили другие:
— Указ Папы освобождает нас от обязательств перед Гарольдом. И ежели мы откажемся сражаться, значит, мы не только не пойдем против Церкви, а, наоборот, поступим так, как угодно ей.
И вот придворная знать, богатые землевладельцы и видные военачальники собрались вместе и принялись спорить.
У Гарольда появились недоброжелатели, о чем его немедленно оповестили. И тогда он решил действовать напролом — ему больше ничего не оставалось делать. Я уже говорил, красноречия Гарольду было не занимать, и он обратился к придворным с такими словами:
— Сеньоры, — сказал он, — мне стало известно о ваших сомнениях и страхах. Вы, очевидно, полагаете, будто из-за пресловутой папской буллы[70] битва уже проиграна. Но ответьте мне, уверены ли вы в том, что эта грамота действительно существует?
Ответа не последовало. Спорщики лишь недоуменно переглянулись. Гарольд, почувствовав их нерешительность, тут же воспользовался ею:
— А не сдается ли вам, что это еще одна коварная ловушка Вильгельма, к которой он прибег, дабы рассорить нас? Неужто вам неведомо, что он хитер, как дьявол, и способен ловко скрывать свои алчные устремления под личиной благочестивости и за миролюбивыми речами?
Придворные и на сей раз промолчали, и только едва слышный шепот время от времени нарушал воцарившуюся тишину.
— Знайте же, — продолжал Гарольд, — он предложил мне Нортембери в обмен на корону. Но я отказал, ибо, захватив остальные наши земли, он замахнется и на Нортембери.
Как потом рассказывал один из участников этого собрания, сын одного из верноподданных Эдуарда, но истый нормандец по крови, в зале поднялся ропот.
— Сеньоры, вы держитесь за ваше наследство, и это справедливо! Тем из нас, кто унаследовал от предков своих даже крохотное поместье, это поместье так же дорого, как графство тем, кто удостоен графского титула в силу происхождения. А Вильгельм уже распорядился вашим наследством — и большим, и малым. Говорю вам, чтобы знали вы, — он уже загодя раздарил ваши поместья, земли и замки нормандцам, что пошли за ним, союзникам и даже продажным рыцарям удачи да и прочим разбойникам…
Речь его прервали бурные возгласы. Простодушные придворные не подозревали, что в откровениях Гарольда таилась их близкая беда и погибель. Гарольд же прекрасно понимал, что ему удалось-таки одержать верх над ними. Его вероломные на самом деле слова, точно остро заточенные клинки, глубоко уязвили их самолюбие и посеяли в их душах тревогу.
— Друзья, — вновь заговорил узурпатор, — а знаете ли вы, какое будущее уготовил вам Вильгельм? Места ваши займут его люди, и не только в Лондоне, но и в замках, что принадлежат вам по праву. Они изгонят вас с земель ваших и, дабы укрепиться на них, убьют и безжалостно уничтожат и сыновей ваших, и дочерей.
Он снова умолк и обвел взглядом присутствующих. Потом тихим, словно приглушенным слезами голосом, исполненным, казалось, невыразимой печали, которой он маскировал свой коварный замысел, спросил:
— Что тогда станется с вами? Что вы будете делать? Куда подадитесь? Кто даст вам прибежище? А что будет с женами и сыновьями погибших? Неужели хотите вы после жизни в роскоши влачить жалкое существование и просить подаяние на паперти, вместе со всякой швалью и убогими, или таиться в лесах и питаться одними кореньями? Или вы надеетесь обрести честь, посрамленную здесь, в ином королевстве?
Слова его заглушили громкие гневные возгласы. Теперь даже те, кто еще совсем недавно корил и порицал своего властителя, сплотились вокруг него и во всеуслышание вдохновенно заявили, что пойдут за ним, куда бы ни направил он свои стопы.
И вот спустя некоторое время наши лазутчики донесли, что Гарольд со своим войском уже на подходе. Раздались звуки труб, призывавших фуражиров, разбредшихся по округе, вернуться в лагерь. Герцог не исключал возможности нападения англичан на нас с ходу, и повелел всем держать копья и шишаки наготове, облачиться в кольчуги, проверить седла и стремена, натянуть потуже тетиву на луках и набить стрелами колчаны. Навстречу врагу были высланы дозоры во главе с бывалыми рыцарями. Один из отрядов возглавил сам герцог — не доверяя своим братьям, он решил собственными глазами взглянуть на неприятельское войско. Неприятель же остановился на возвышенности — там, где дорога из Лондона в Гастингс выходит из леса. Покамест англичане разбивали шатры, к ним прибывали все новые разрозненные отряды — кто пешком, кто верхом.
Немного погодя объявились и мастеровые — они принялись рыть ров у подножия Тельхэмского холма. На другой день герцог выехал из лагеря с усиленным эскортом и с холма внимательно наблюдал за тем, как движется у них работа.
70