Между «Розой Мира» и дилогией Толкина удивительно много общего, хотя любой контакт между авторами был совершенно невозможен. «Роза Мира» написана в 1950–1956 гг. во Владимирской тюрьме исключительно на основании собственного духовного опыта автора. Кстати, рукопись ее хранится в Англии, в Русском архиве Лидского университета.
Книга направлена, по словам Андреева, прежде всего против двух мировых зол: мировой войны и всемирной тирании, и содержит мировоззренческую картину, в основе которой лежит понятие духовного планетарного космоса. Важной составной частью книги является концепция метаистории человечества, как процесса, обусловленного событиями, происходящими во всех слоях планетарного космоса, многие из которых населены человечествами разных эволюционных стадий развития. Человек в своем земном слое обитания — во многом преемник и наследник человечеств, прошедших до него.
Андреев вводит понятие метакультуры — двуострой пирамиды иноматериальных миров, на одном из полюсов которой находится демиург — светлый народоводитель, а на другом — демон-охранитель сверхнарода, называемый также демоном великодержавной государственности. Нельзя не поразиться совершенно одинаковому взгляду на власть, как человеческий институт, выраженному Андреевым и Толкином. Андреев полагает любую форму власти — тоталитарную или демократическую, — изначально демонизированной, он упрямо повторяет мысль о том, что корни зла в этом мире будут прорастать снова и снова, пока существует само понятие человеческой власти, не ограниченной этическим контролем. Андреев утверждает, что множество произведений человеческой культуры и вообще творческих устремлений человека инициированы из мира даймонов, «старших братьев человечества». Взгляд Толкина на эльфов, изложенный в эссе «О волшебных историях», удивительно близок к видению Андреева.
Существует немало и текстологических совпадений. Отдельные фрагменты «Розы Мира» почти дословно воспроизводят соответствующие места в «Сильмариллионе» — особенно там, где речь идет о демиургах или ангельских силах.
Отмечать удивительное чутье и пристрастие Толкина к лингвистическим основам языка стало уже общим местом. Подобным же чувством был наделен и Андреев. «Роза Мира» содержит множество слов, не имеющих аналогов ни в одном из земных языков. Но Андреев не «придумывал» эти слова. Обостренным внутреним слухом поэта он улавливал их звучание на языках слоев инобытия и героически старался воспроизвести их с помощью привычных нам звуков.
Между кафедрой оксфордского университета и Владимирской тюрьмой есть некоторая разница, не позволившая автору «Розы Мира» уделить больше внимания чисто лингвистической стороне своих работ. Однако из биографии Андреева известно, что в детстве непоседливого ребенка удавалось привлечь к систематическим занятиям только обещанием показать в случае хорошего поведения очередную букву санскритского алфавита.
Итак, Андреев не придумывал слов, а слышал слова на языке Старшей речи. Толкин конструировал язык Старшей речи. В обоих случаях имеется в виду язык старших планов инобытия, поэтому нет ничего удивительного в том, что эльфийское «Эннорат» или «Эннораф» — Среднеземье — фонетически сходно, например, с термином «Энроф», которым Андреев обозначает план бытования человека в планетарном космосе Земли.
Миры Толкина и Андреева обладают огромной силой убедительности. Есть у этих «фантазий» и еще одно свойство.
«Особое состояние «радости», вызываемое удавшейся Фантазией… может быть объяснено внезапным отсветом пред-лежащей реальности, или истины… Иногда же мы видим на краткий миг видение, которое может быть далеким отсветом или отблеском «благовестия» в реальном мире…» — пишет Толкин в одном из писем, а в эссе объясняет: «За всеми этими историями стоят реальные силы, независимые от разума и намерения людей». Волшебные сказки создаются людьми, но Волшебный Мир, Фэйриэ, создать нельзя, ибо он уже существует. В этот мир человек может войти иногда, но всегда «по приглашению». Толкин, как и Андреев, считал, что большинство образов, рождающихся в человеческом сознании и традиционно приписываемых фантазии, рождены иным уровнем бытия, тем самым волшебным миром, где эльфы-даймоны — хозяева, а люди — гости.
Это, разумеется, вовсе не значит, что фантазия самого человека не способна создать тот или иной образ самостоятельно, без воздействия «из-за порога». Конечно, может. Однако образ, созданный «самостоятельно», произведение, рожденное сознанием только человека, без со-творчества с иным уровнем бытия, так и останется фантазией, сколь угодно изящной поделкой, иногда захватывающей, иногда поражающей или устрашающей, но не задевающей тех струн души человека, которые тихим звоном отзываются на присутствие в литературном, музыкальном или любом другом произведении искусства отзвуков Истины. А возникают они лишь тогда, когда человек творит в со-творчестве со Старшими, Перворожденными…