ШЕСТЬ СПИЧЕК
Рассказ
1959 — в книге «Дорога в сто парсеков»; в журнале «Знание — сила», № 3
1960 — в книге «Шесть спичек: Научно-фантастические рассказы»
1967, 1970, 1973, 1989 —в сборнике «Фантастика и приключения: Рассказы советских писателей»
ИСПЫТАНИЕ СКИБР
Рассказ
1959 — в журнале «Изобретатель и рационализатор», № 3
1960 — в книге «Шесть спичек: Научно-фантастические рассказы»; в книге «Альфа Эридана»
1986 — в книге «Жук в муравейнике: Рассказы и повести», Рига
ЧАСТНЫЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ
Рассказ
1959 — в журнале «Знание — сила», № 8,: в газете «Заря коммунизма», Дагда Латвийской ССР, 12, 15, 17, 19, 22 сентября
1960 — в книге «Шесть спичек: Научно-фантастические рассказы»; в книге «Альфа Эридана»
1986 — в книге «Жук в муравейнике: Рассказы и повести», Рига
Составил А. Л. Керзин
Все сочинения, которые войдут в многотомник братьев Стругацких, уже видели свет. И если для самих писателей, по их словам, «все дети любимые», то издатели некоторым вещам отдают предпочтение. Рекордсменом стал мужественный и пронзительный «Пикник на обочине» — он выдержал 7 изданий в Советском Союзе и 35 изданий в 18 странах. Повесть «Трудно быть богом» выходила 12 раз в нашей стране и 32 раза за рубежом. Следом идут «Жук в муравейнике» — 5 и 26 — и «Улитка на склоне» — 5 и 23.
«Я животное, ты же видишь — я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой... всемогущий, всесильный, всепонимающий, то разберись! Загляни в мою душу, я знаю — там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни сам из меня, чего же я хочу, — ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов — «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!»
«Пикник на обочине»
Теперь все были на ногах. Безденежные доны отшатнулись к стенам. Молодые аристократы взобрались на стол, чтобы лучше видеть. Серые, выставив перед собой клинки, построились полукругом и мелкими шажками двинулись на барона. Только Румата остался сидеть, прикидывая, с какой стороны от барона можно встать, чтобы не попасть под меч.
Широкое лезвие зловеще шелестело, описывая сверкающие круги над головой барона. Барон поражал воображение. Было в нем что-то от грузового вертолета с винтом на холостом ходу.
Окружив его с трех сторон, серые были вынуждены остановиться. Один из них неудачно стал спиной к Румате, и Румата, перегнувшись через стол, схватил его за шиворот, опрокинул на спину в блюда с объедками и стукнул ребром ладони ниже уха. Серый закрыл глаза и замер. Барон вскричал: — Прирежьте его, благородный Румата, а я прикончу остальных!
Он их всех поубивает, с неудовольствием подумал Румата.
— Слушайте, — сказал он серым. — Не будем портить друг другу веселую ночь. Вам не выстоять против нас. Бросайте оружие и уходите отсюда.
— Ну вот еще, — сердито возразил барон. — Я желаю драться! Пусть они дерутся! Деритесь же, черт вас подери!
«Трудно быть богом»
— Ну так что же вы встали? — глубоким раскатистым голосом сказал вожак. — Подходите, мы дурного не делаем... Если бы вы были мертвяки, тогда, конечно, разговор был бы другой, да никакого разговора вовсе бы и не было, приняли бы мы вас на сучки да на палочки, вот и весь был бы у нас с вами разговор... Куда направляетесь? На Выселки, я понимаю? Это можно, это пожалуйста. Ты, папаша, ты себе иди. А дочку, конечно, нам оставь. Да не жалей, ей с нами лучше будет...
«Улитка на склоне»
— Мы все устали, Мак, — проговорил он. — Как мы все устали! Мы уже больше не можем думать на эту тему. От усталости мы становимся беспечными. И все чаще говорим друг другу: «А, обойдется!» Ах, как это было бы прекрасно! Как хочется верить в это! Умные дяди из чисто научного любопытства сунули в муравейник жука и с огромным прилежанием регистрируют все нюансы муравьиной психологии, все тонкости их социальной организации... А муравьи-то перепуганы, муравьи-то суетятся, переживают, жизнь готовы отдать за родимую кучу, и невдомек им, беднягам, что жук сползет в конце концов с муравейника и убредет своей дорогой, не причинив никому никакого вреда... Представляешь, Мак? Никакого вреда! Не суетитесь, муравьи! Все будет хорошо... А если это не «Жук в муравейнике»? А если это «Хорек в курятнике»? Ты знаешь, что это такое, Мак, — «Хорек в курятнике»?..