— А откуда ты знаешь, как я работаю? Ты же никогда из машины не вылезаешь.
— Э, у нас, шоферов, своя телепатия есть! Запомни, Констиныч, может, пригодится в работе. Хороший шофер все про свое начальство знает. До тонкости!
— Ну, если так… Я, Коля, мореходку закончил, а потом заочный юридический.
— Обучали, значит, тебя…
— Ты как машину водить выучился?
— Курсы такие прошел на военной службе.
— А первый класс, как приобрел?
— В процессе работы и жизни. Рос, значит, над собой.
— Вот и я так: в процессе работы и жизни… Только мне, Коля, в отличие от тебя, до первого класса еще далеко.
— У кого же тогда первый класс? У вашего хозяина или у этого, у Мегрэ?
— Конечно, у Мегрэ, — чертыхнувшись про себя, зевнул Люсин. — Куда хозяину до него! Только ты об этом, Коля, ни гугу.
Следующий день был похож на костер, который сперва никак не желает разгораться, а после вдруг начинает полыхать со страшной силой, требуя все больше и больше топлива. Одним словом, костер разгорелся вовсю, но было сомнительно, удастся ли на нем что-нибудь сварить.
Встреча с кондуктором Антиповой В. С., как и следовало ожидать, решительно ничего не дала. A priori кондукторша сказала, что не запоминает пассажиров, потому как их у нее за день перебывает столько, что если всех запоминать, то недолго и на Канатчикову дачу угодить. Люсин целиком согласился с ней, но на всякий случай все же показал карточку 9x12 усатого мужчины. Антипова В. С. с ходу его не признала, а когда, уже в процессе душевного, никакого отношения к делу не имеющего разговора она, видимо, проникшись к Владимиру Константиновичу симпатией, сказала, что вроде этот усатый ей кого-то напоминает, Люсин понял свою ошибку и быстро дал задний ход.
Если она скажет еще хоть слово, он погиб. По отмякшим, переливающимся сочувственным блеском глазам ее было видно, что ей ничего уже не стоит вспомнить, что усатый, скажем, вышел у Десны и, не раздеваясь, сиганул с моста или, допустим, вылез на конечной остановке, воровато пряча под пиджаком мешок, в котором было что-то круглое.
Люсин ловко перевел разговор на цемент и ольху, но и здесь товарищ Антипова не смогла сообщить ему никаких полезных сведений.
Из лаборатории принесли полное заключение экспертизы. Ничего нового по части костюма от Лианье оно не содержало. Остальные вещи, увы, тоже не дали никакой информации. За одним, впрочем, исключением. На левом лацкане пиджака все того же щедрого костюма были замечены две крохотные капельки коллодия. Следы клея оказались также на галстуке и на одной из рубашек.
Ну клей так клей, и черт с ним! Мало ли что может склеивать человек! Некоторые только и делают, к примеру, что склеивают свою жизнь, которая почему-то дает трещины. Но почему именно на лацкане? Вот в чем вопрос.
Люсин спустился в лабораторию и велел принести манекен. Его обрядили в сорочку иностранца, завязали на нем галстук, руководствуясь едва заметными складочками.
После надели пиджак. Так и стоял без штанов посреди ярко освещенной лаборатории этот розовый пижон с безупречной укладкой.
Эпоксидные капли дали, как говорят артиллеристы, незначительный эллипс разброса: лацкан, галстук — чуть пониже узла, рубашка — как раз в вырезе пиджака. Это можно было бы понять, если бы пропавший иностранец обладал редким даром рыдать коллодиевыми слезами или, что дает сходный результат, пускать клеевые слюни.
Абсурд, конечно. Но что-то в этом эллипсе все же было. Какая-то очень неслучайная сумасшедшинка.
— Что можно клеить этой штукой? — спросил Люсин высокого химика с вьющейся ассирийской бородой, вызывающе черневшей на безупречно белом халате.
— Многое: бумагу, дерево, шерсть.
— Капли упали сверху вниз?
— Конечно. — Химик поднял брови. — Как же иначе?
— Вот и я говорю: как же иначе?.. Он что-то клеил у себя на голове. Надо послать людей в гостиницу. Пусть тщательно исследуют пол в ванной и перед гардеробом, у зеркала… А что у него там в пузырьках оказалось?
— Ароматические соли, эссенции, шампунь, бесцветный лак для ногтей, ацетон, всевозможные кремы и, конечно, кельнская вода.
— Одеколон.
— Ах, одеколон… — Люсин покосился на химика. — Для бритья, надо полагать… А зачем ацетон? Для маникюра?
— Видимо. Лак смывать, если начнет отставать.
— А больше ничего им смыть нельзя? Вот это нельзя? — Люсин кивнул на бесштанный манекен. — Я про клей говорю.
— Сейчас проверим. — Химик вынул стеклянную пробку из бутылки с ацетоном, набрал его в бюретку и смочил ватку. Вынув лупу, он подошел к манекену и потер ваткой лацкан. — Начисто, — сказал он, помахав перед носом ладошкой, чтобы развеять запах. — Прекрасно растворяет.