— Подытожим! Я уже набросал тут схемку. — Он пересел к Юре на диван и показал ему блокнот. — Развитие, так сказать, во времени и пространстве.
Рим (? год) — Монсепор (XIII в.) — Париж (XIII–XV вв.) — розенкрейцеры (Париж, XVI–XVII вв.) — «звезда Флоренции» и «кровавая подвязка» (Сен-Дени, XVI–XVIII вв.) — Россия (XVII в. — 1812 год) — декабристы (?) — Феб (?)…
— Все верно! — одобрил Юра. — Значит, моя задача подработать историю… К Риму концов не подберешь, поэтому я начну с альбигойцев, кстати, и год уточню. С розенкрейцерами дело темное, но что-то узнать будет можно. Сен-Дени — пара пустяков. Дальше — хуже, в общем, что-нибудь сделаем… Пройдемся теперь по линии инструкции?
— Да. Нам нужно определить для себя следующее… — Люсин забрал блокнот. — Что такое ларец и кто его слуги? Очевидно, их семеро. Но по стиху вроде получается больше.
— Знаешь что? Давай для контроля проведем параллельное исследование? Ты даешь свою версию, я — свою, а потом сравним. А?
— Лады! — Они хлопнули по рукам.
Юра остался на диване, а Люсин вернулся в кресло.
Минут через двадцать обе схемы были готовы.
I. Ларец хранит драгоценности или важные исторические документы.
II. Слуги ларца:
1. Крест и роза
2. Кардинальский аметист
3. Звезда Флоренции
4. Кровавая подвязка
5. Алмаз красного цвета
6. Седьмая четка Феникса
7. Мальтийский жезл (он же ключ?)
8. Цареубийственный кинжал
Итого: восемь.
Примечание. В конце стихотворения перечисление слуг повторяется:
1. Крест и роза
2. Кардинальский аметист
3. Кровавая подвязка
4. Алмаз красного цвета
5. Звезда Флоренции
6. Седьмая четка Феникса
7. Мальтийский жезл
Итого: семь.
О кинжале говорится лишь, что он хранится в ларце (гроза дворца?)
I. В ларце спрятаны сокровища или указание, где их найти.
II. Слуги ларца:
1. Роза — крест
2. Аметистовый перстень
3. Звезда Флоренции
4. Подвязка
5. Винный алмаз
6. Четка из тигрового глаза
7. Жезл (он же ключ)
Итого: семь.
В повторе порядок мест несколько меняется. Но повтор только перечисляет слуг. Вначале же, напротив, нас заклинают не перепутать сгоряча порядок мест в игре их строгой.
— Это же прекрасно, голуба! — восхитился Юра, когда сравнил записи. — Мы пришли к одинаковым выводам! Расходимся только в порядке мест. Но я продолжаю настаивать на своем варианте. Он гораздо более логичен.
— Да. Я понял это, когда прочел твою версию. Знаешь, Юр, в этих бумажках полностью отразились наши характеры.
— Не понял!
— Ну, я имею в виду ход мышления. Ты хватаешь истину сразу, интуитивно, а я, как черепаха, двигаюсь от пункта к пункту.
— Я тебя умоляю! — запротестовал Юра. — Единственное в чем прав, так это в интуиции. Имеет место. Но эта же интуиция заставляет меня упускать существеннейшие вещи! А ты, старик, страдаешь порой от излишнего формализма. Одним словом, оба хороши. Я, между прочим, только сейчас обнаружил, что загадка кардинальского аметиста решается совершенно однозначно.
— Разве первое предположение неверно? — огорчился Люсин.
— Верно. Очень даже верно. Просто надо было не гадать, а внимательно прочесть стихотворение. Ведь в конце его говорится: «латинский аметист». Латинский! Католический, значит. Ведь именно так именовали в России католическую веру. Более того, определение «латинский» даже содержит намек на иезуитов! Православные священнослужители в своих проповедях против латинства в первую голову обрушивались на иезуитов. Они и добились-таки, что иезуитский орден был изгнан из пределов Российской империи.
— Только иезуитов нам еще не хватало! — вздохнул Люсин. — И без того полный букет.
— Не в этом же дело. Досадно просто, что я сразу не углядел этот «латинский аметист».
Зазвонил телефон. Юра взял трубку.
— О, Гена! Как? Ну и распрекрасненько! Ничего захватывать не надо — все есть, ну разве что… Ладно… Давай, старик!.. У нас еще много на сегодня дел? — спросил он, положив трубку.
— Да нет. Вроде все уже сделали. А что?
— Тут один приятель хочет завалиться с оч-чаровательнейшей блондинкой. Посидим, поболтаем… Люди они очень милые и интересные. Ты не против?