Работу над «Набобом» (1877) Доде начал еще до того, как был написан «Джек». В романе огромное количество действующих лиц и несколько параллельных интриг. Писатель задался целью правдиво и всесторонне описать жизнь Второй империи и во многом достиг цели.
Набоб (Жансуле) — «мещанин во дворянстве». Родившись в бедной семье торговца старыми гвоздями, он удачно спекулировал в Тунисе и превратился в мультимиллионера. Вернувшись в Париж, он хотел бы купить себе признание и славу. Но Париж не Восток. Простоватый Жансуле попадает в руки отпетых авантюристов и погибает в неравной борьбе с ними. Вокруг этой центральной фигуры разместилось множество других персонажей романа, которые дают возможность писателю показать пеструю, противоречивую жизнь Франции эпохи Второй империи.
В 1879 году вышел роман «Короли в изгнании», весьма злободневный для своего времени. В Европе, особенно в странах Балканского полуострова, одна за другой рушились монархии. Народные восстания, «как землетрясения» (слова А. Доде), сметали королевские династии. Сама Франция еще совсем недавно была свидетельницей крушения империи. Поверженный монарх стал характерной фигурой времени. Но каждый знал, что в головах многих низложенных венценосцев зреют замыслы реванша, что у них есть сторонники. Вот почему роман Доде приобретал политическую окраску, сразу же замеченную современниками. Любопытно отметить, что остроту романа почувствовала и царская цензура, запретив эту книгу к распространению в России.
В Париже живет целая толпа низложенных монархов. Но Доде сосредоточивает свое внимание на судьбе иллирийского короля Христиана II и его супруги, королевы Фредерики. Христиан II смиряется со своей участью, давая волю низменным инстинктам, предаваясь разнузданному разгулу. И только величественная Фредерика с удивительным достоинством переносит все страдания и унижения. Она готовит поход в Иллирию, но терпит неудачу. Доде показывает, что это вовсе не случайность, так как только горстка фанатиков может еще верить в возможность возрождения монархии там, где она потерпела поражение. Потеряв Иллирию и всякую надежду вернуть прошлое, Фредерика обретает нечто более важное — человечность. Опасаясь потерять сына, она становится обыкновенной женщиной-матерью и в этом своем новом качестве вызывает сочувствие автора и читателя.
В романе «Нума Руместан» (1881) Доде обращается к политической жизни Третьей республики. Он рисует весьма типичный для буржуазного парламентаризма образ политического деятеля — лгуна, краснобая, позера, ловкого демагога, человека морально нечистоплотного. Нума двуличен. Ему ничего не стоит переметнуться от бонапартистов к легитимистам, от легитимистов к республиканцам. Но толпа идет за ним, так как верит его речам, его никогда не выполняемым обещаниям.
Не менее злободневным оказался и следующий роман Доде — «Евангелистка» (1889), направленный против ожививших свою деятельность клерикалов.
С романом «Сафо» читатели впервые познакомились в 1884 году, когда он фельетонами печатался в газете «Эко де Пари». В центре романа женщина легкого поведения — Фанни Легран, подружка поэтов, музыкантов, художников. Доде создал психологически сложный образ. Фанни Легран наделена незаурядными способностями: она умна, начитанна, у нее хороший голос, она музыкальна. От всего ее облика исходит подлинное обаяние. Она способна искренне любить, способна жертвовать собою. В нее влюбляется юноша Жан Госсен из благовоспитанной буржуазной семьи, но мораль его среды не позволяет полностью отдаться вспыхнувшему чувству. Слабохарактерный, безвольный, он борется с самим собой, мечется между страстью и «долгом» и в конце концов порывает с Фанни.
Реалистическое творчество А. Доде глубочайшим образом связано с той демократической линией во французской литературе, которую представляли Бальзак, Флобер, Золя, Мопассан. Доде не был «доктором социальных наук», как назвал себя Бальзак, не был ученым-экспериментатором, каким хотел себя видеть в литературе Золя. У него отсутствовала целостная концепция жизни и общества, а его политические взгляды проделали лишь небольшую эволюцию от умеренного легитимизма к позициям умеренного республиканизма. Доде — наблюдатель частного, но чутье подлинного реалиста не раз выводило его на дорогу больших обобщений. Об ограниченности творческих задач, которые ставил перед собой писатель, хорошо сказал Гюисманс: «Золя смотрит на действительность в телескоп, Доде — в микроскоп, один воспроизводит ее в увеличенном, другой в уменьшенном виде». И все же Доде в чем-то дополняет таких гигантов, как Бальзак, Флобер, Золя. У него своя манера видеть мир, подкупающий лиризм, единственный в своем роде юмор, переходящий порою в весьма едкую сатиру.