А вот про Катсуро, который уже успел показать свой истинный лик, такого сказать было нельзя. Хоть он и сидел рядом с отцом Рен, участливо кивая головой и вставляя подбадривающие комментарии, от него прямо-таки веяло бессердечностью. Впрочем, родители в данный момент были совсем не в том состоянии, чтобы делить оказавшихся рядом людей на хороших и плохих.
- Вот же лицемер, - время от времени проговаривала сквозь зубы Отражённая, отслеживая каждый следующий шаг потенциального убийцы. - Тебе бы в театр!
А тот, будто чувствуя присутствие Рен, время от времени осторожно оглядывался по сторонам и съёживался, потирая блестящие ладони. К счастью и облегчению, вскоре Умеко, не забыв захватить с собой Катсуро, раскланялась и покинула госпиталь. Родители девушки остались одни.
В свете последних дней отец выглядел старше, чем обычно. Раньше стоило хорошенько приглядеться, чтобы увидеть в волосах седые волосинки, а кое-где, пожалуй, и целые пряди. Теперь же седина смело захватила зоны висков и частично распространилась по всей оставшейся шевелюре. Лицо мужчины, и без того испещрённое морщинами, теперь будто бы сморщилось под тяжестью безмолвной маски скорби.
Что же касалось матери, ей досталось не меньше. Только вдобавок к непрошеной седине прибавились трясущиеся, ничего не способные удержать руки и истончившиеся полоски губ, которые даже побелели от нескончаемого стресса.
Сколько здесь находилось бессознательное тело Рен? Едва ли больше суток. Но родители предпочли оставить все свои дела и ждать, несмотря ни на что, благоприятного исхода ситуации. Что же... Если эксперимент по обращению Рен в одну из Своих удастся, то бездушная кукла с её лицом может пролежать здесь и неделю, и месяц, и год. А родители так и будут без конца приходить сюда и тратить бесценное время своих жизней на бессмысленное ожидание... Нелепость, конечно, но в чём-то Рен с Катсуро могла согласиться: близким родственникам подобное ожидание не принесёт ничего, кроме мучений.
Нестор беззвучно подкрался сзади и шёпотом окликнул Рен. Та, вздрогнув, обернулась и увидела своего Хранителя, за спиной которого стоял, переминаясь с ноги на ногу, Касьян. Последний жестом руки пригласил девушку покинуть зал для посетителей и выйти в коридор, в котором, по крайней мере, концентрация напряжения была не столь сильной.
Когда Рен повиновалась и вышла к стойке регистрации, Касьян немедленно обратился к ней. Его голос был немного встревоженным:
- Я всё подготовил, сейчас мы будем выдвигаться. Но у меня есть также и плохие новости.
- Какие? - тревога моментально передалась и Рен, даже несмотря на то, что Касьян тут же зажмурился и замахал руками, мол, совсем пустяки, волноваться не о чем!
- Во-первых, после церемонии мне придётся вас покинуть. Во-вторых, к сожалению, я больше не смогу помочь тебе и Нестору в вашей общей проблеме. Простите.
- Почему? Что случилось?
- Моя энергия... Ренэйт... - нескладно начал толстяк, но прервался и сделал глубокий вздох, чтобы упорядочить свои мысли. Затем он присел на свежесотканное из энергии кресло-качалку и прокашлялся. - Да, девочка, ты себе и не представляешь, как мне забавно рассказывать тебе о вещах, которые ты давно уж знала. Но перейдём к сути. Ты уже знаешь о Законах. Один из них гласит о том, что каждому позволено находиться в Мире Душ ровно столько времени, сколько он провёл в Мире Тел за последний жизненный цикл. Столько же, либо меньше, если он сам того хочет. Оставшаяся, неиспользованная энергия заключается в амулет, о котором ты уже осведомлена.
- И твой срок уже вышел? - нахмурила брови Рен. - почему ты раньше ничего об этом не говорил?
- Раньше было раньше, - отрезал Родственный и неловко почесал острую лысину. - Энергии у меня ещё на пару лет, я и не задумывался. Но для эксперимента мне придётся отдать её почти целиком. К слову, я собрал ещё пару-тройку наших общих друзей, готовых пожертвовать своими излишками времени.
- Нет, я не... - робко начала девушка, но Нестор мягко перебил её:
- Не переживай, Ренэйт. Два года - ничто, по сравнению с вечностью.
- К тому же, мы - Родственные, а значит, обязаны прийти на помощь, если кто-то другой в этом нуждается, - пробасил толстяк. - Я ни о чём не жалею. Только о том, что меня не окажется рядом, чтобы увидеть, чем всё закончится. Так что обещайте мне всё рассказать... лет эдак через восемьдесят!