Амика, сидевшая перед крупным холстом на коленях, так и не открывая глаз, начала рисовать. Первыми на белом фоне появились лишь смазанные очертания головы, но затем, с каждой следующей секундой, они обрастали всё более точными деталями и жизненными тонами. Девочка рисовала крайне быстро, даже несмотря на то, что ничего не видела и не могла видеть. Её руки без промаха подбирали нужные тюбики, смешивали краски на палитре, мастерски выполняли мазки на холсте.
- Как у неё это получается? - наконец сумела вымолвить потрясённая Рен.
- Она в трансе. Грубо говоря, всё ещё спит, - ответил Айегар и, обернувшись к гостье, подмигнул выцветшим глазом. - Я точно знаю, что ни один из ныне существующих мастеров не напишет свою картину так же быстро, как она. К слову, смотри, почти готово!
Рен повернулась к Амике и увидела, как та уже наносила заключительные штрихи портрета. Её мама, как и братец, задержав дыхание, следили за каждым движением тонкой кисти.
Вдруг Амика самостоятельно встала с места. Одеяло слетело с её плеч, а из расслабленных рук выпали палитра с кистью, которые, с размаху шлёпнувшись на пол, отбросили пару густых брызг. Художница на секунду открыла глаза и вполне осмысленным взглядом встретила Рен, у которой сердце тут же прямо-таки провалилось в пятки: неужели она сумела увидеть их с Айегаром? Но вопрос так и остался висеть в воздухе, потому что глаза Амики тут же закатились, и она бессильно свалилась на свою кровать. Девочка снова спала.
Морио обошёл холст и, уставившись на него, замер на месте. Когда мать, перетащив Амику ближе к подушке, накрыла её одеялом и обернулась, то спокойно поинтересовалась у сына, почему тот встал столбом. Но юноша, бледнея лицом и руками, только и сумел проговорить:
- Мама... я её знаю.
После того, как обстановка в доме более-менее успокоилась, Рен поспешила вернуться в госпиталь, но не смогла устоять перед тем, чтобы задать Айегару несколько вопросов. Тот мгновенно согласился на беседу и, не теряя времени, пригласил подняться на крышу.
К счастью, с наступлением утра разошлись и тучи. О дожде теперь напоминали только мокрый асфальт и кое-где собравшиеся лужи. Солнце, ощутив долгожданную свободу, хоть и не грело, но хотя бы радовало своим присутствием.
- Не жди, Ренэйт, что я смогу ответить на любой из твоих вопросов. Даже здесь есть вещи, о которых спрашивать нельзя, - равномерным тоном сказал Айегар и уселся прямо на мокрую поверхность плоской крыши, скрестив при этом ноги.
Его доспех смялся и кое-где затопорщился из-за обилия металлических пластин. Грубые расшитые сапоги, доходившие почти до коленей, с тихим звоном упёрлись голенищами друг в друга. Он не был похож на духа или Хранителя. Таких людей Рен видела раньше, пожалуй, только на картинках. Айегару, к слову, не хватало только длинного меча за спиной, но если подумать, то зачем Своему меч?
- Я не думаю, что спрошу что-нибудь запретное, - пожала плечами Рен. - До сих пор мне в этом везло.
- Тогда я весь внимание.
- Надеюсь, я вас не сильно задерживаю? - беспокойно поинтересовалась девушка, которая никак не могла привыкнуть к странному образу и стилю поведения Хранителя.
- Если это был твой первый вопрос, то мой ответ отрицательный. Нет, не задерживаешь. Продолжай, - то ли пошутил, то ли всерьёз сказал Айегар. Понять это было невозможно, потому что на его лице не дрогнул ни один мускул.
- Поняла. Как давно Тамуро-сан стала медиумом?
- Она была им всегда, если ты имеешь в виду неординарные способности. А вот использовать их мы начали всего несколько месяцев назад, как только ей исполнилось двадцать пять лет.
- Двадцать пять?! - не сумев сдержать удивления, воскликнула Рен.
Да уж, глядя на эту милую девочку, она каждый раз думала, что Амика если не младше её, то хотя бы ровесница. Девятнадцать против двадцати пяти - разница хоть и не катастрофически великая, но вполне ощутимая. Что же, теперь хоть понятно, почему она так запросто подшучивала над своим братом и одёргивала его, пока Рен была у них в гостях. Кроме того, теперь стало ещё более понятно, почему Амика с таким пониманием отнеслась к невиданной агрессии соперницы на фестивале, а потом ещё и нашла в себе силы не только помириться, но и завести с ней дружбу. Наверняка Рен для неё была всего лишь глупеньким подростком, которого можно при случае поучить жизни.
- Да, ровно четверть века, - равнодушно отозвался Айегар, вырвав Рен из трясины раздумий. - Конечно, это только цифры, но раньше этого возраста мы просто не могли что-либо делать. Вероятность разрушить психику перспективного медиума была слишком велика.