— Щеголь, жду вашей дружбы, сказала умница
— Мы все против вас купчиха, сказал лицедей
— Хорошо, я буду стрелять в вас всех. В моем револьвере 7 зарядов. Это как раз для вас семерых.
— Вы не сможете убить нас всех, сказал обрадованный щеголь. Вы можете застрелить одного-двух из нас, не больше. Помешаем.
Но хохот лицедея покрыл все голоса.
— Не находите ли вы купчиха, что это уже называется у критиков потерей чувства меры. Кончить всю эту канитель перестрелкой, в которой вы в лучшем случае убьете всех нас и даже может быть для театральности сами застрелитесь. Но что это за безвкусица кончить роман таким образом.
— Для вас лицедей безвкусица, а для меня это единственное решение вопроса. Вы думаете что жизнь это литература или наоборот так как это не так и вовсе не так, как вы думаете. Вы прилагаете сейчас мерки, которые совсем не подходят. Ведь я же живая сижу против вас и не решаю никакой литературной задачи. Там были бы излишни все те соображения, которые двигают нами.
Нисколько, вскричал лицедей, вы не правы, я считаю, что если жизнь идет не так, как литература, то литература является пределом жизни в нее вписанной. Вот почему вы не смеете убивать нас, так как это плохая литература.
— Я тоскую по плохой литературе, вскричала швея, я тоскую по банальным и пошлым построениям и никогда не дойду до них так как никогда не вырвусь из своего вкуса. Так я и мечтаю одеваться пошло и не могу.
— Так и мы, добавила лебядь, никогда не вырвемся из рамок нашего времени, нашего круга, нашей жизни, нашей азбуки. Вот почему я думаю, что ничего не сделав за всю эту сумятицу мы ничего и не сделаем.
— Вы правы, сказал меланхолично разстрига, садясь на стул, мы оставлены судьбой и наша жизнь стала одним колесом. Так и сейчас, пытаясь решить вопросы мы ничего никогда не решим.
— Да не решим
Купчиха рассеянно играла своим револьвером.
— Я не знаю, может быть вы и правы, если кончать смертью, то должны умирать все. Но я хочу, чтобы умер только один мой муж и то пока он не умирает. Но как забыть, как пережить все что произошло.
— Как забыть измены мужей
— Как забыть измены жен.
— Как забыть
Понуря голову сидели они за этим столом.
Внезапно кожух вскочил
— К черту ваше нытье и фантазии. Я просто буду драться со всеми и с этого мы и начнем Развязку. А потом, уцелевшие дерутся между собой пока не уцелеет один, который и кончает самоубийством.
— Но это то же самое что предложила я, сказала купчиха.
— То же самое, вскричал кожух, разве вы не видите, что это совсем не то же самое. Ведь смерть — это конечный результат всех историй мы не живем, мы умираем, важно, как мы умираем.
— Боже какие глупости, сказал щеголь, в таком случае нам остается только заняться изучением способов по которым мы можем умереть и придумывать комбинации. Это оттянет несколько конец романа.
Так продолжая разговор они забыли с чего начали и о чем говорили. И все виновато замолчали. И они ничего не сказали. Они только улыбались. Они сели за стол и посмотрели на всех как ни в чем не бывало. С обычной ужимкой богохульника разстрига взял хлеб, расстелил салфетку, преломил и сказал — едый мою плоть имеет живот расстроенный вечно.