Карл Фокс.
Привел бы я сюда взглянуть
Кромвелей, Монков и Стюартов…
Да что им нужды, правда, до того,
Что с голоду мрут люди от их славы?!
У них сердца рук наших жестче вдвое…
На сумасшедших люди страх похожи:
Разбойника куют, казнят позорно
За то, что он, спасаясь от голодной смерти,
Безумный, одичалый от несчастья,
Кого-нибудь ограбил и убил;
И рядом с виселицей для него
Те ж руки триумфальные врата
Разбойникам другим сооружают
За то, что грабят днем они, не ночью,
За то, что извели без всякой нужды
Мильоны англичан и их семейства
Пустили по миру бродить.
(Помолчав.)
А эти из чего дрались, погибли?
Республика ли с Ноллем, лорды ль с королем –
Для них, ей-богу, было б все равно
Платить последнюю копейку
За право день и ночь работать.
(Бежит усталый, измученный олень, за ним несколько собак, и вблизи слышен гик охотников.)
Жорж.
Вот тешатся они, ограбивши
Народ: людей нельзя, так хоть зверей
Душить им надо для потехи;
Дай бог, чтобы олень убрался поскорей!
(Веселая и шумная гурьба охотников.)
Нищая.
Будьте милосерды,
Кавалеры добрые,
Лорды благородные…
Один из охотников.
Молчи ты, старая ворона!
Есть время нам с тобою толковать.
Другой (чуть-чуть не раздавивший ее).
Середь дороги тут сидит, безумная,
Пугать коней. Ах, встарь как славно
Учила Букингемова охота
Бродяг таких, как ты, негодных;
Собак сюда! – и поминай, как звали.
(Проезжают.)
Карл Фокс.
Помилуй их, господь, и разбуди
Ты усыпленные их души.
О, сжалься, милосердый, ты над ними!
(Спустя минуту, скачет юноша лет шестнадцати или меньше, богато одетый и с прелестным лицом.)
Нищая.
Будьте милосерды… (и прочее)
(Юноша приостанавливается и ищет кошелька.)
Юноша.
Нет, скучно, далеко засунул деньги;
Бог даст, прощай!
(Хочет ехать. Фокс схватывает за узду.)
Фокс.
Ни с места, мальчик!
Юноша.
Ай, ай! Разбойники!
Фокс.
Нет, не разбойник, –
Британец честный, христианин.
Тебя не для того, чтоб грабить, я
Остановил; при мне оружья нет.
А ты увешан ими с головы
До ног. Мне жаль тебя, вот почему
Я удержал коня: тебе нет время
Монету вынуть для слепой старухи,
А есть досуг часы терять и дни,
Гоняясь за оленями. Стыдись,
Стыдись, бездушный человек, красней!
Едва ль тебе шестнадцать лет минуло,
Когда ж бесчувственным привык ты быть?
В душе твоей мелькнуло состраданье,
И ленью ты его сгубил. Мне жаль
Тебя, опомнись, время есть пока…
Давай же что хотел.
Юноша (видимо, смутившийся).
Помешанный,
Безумный пуританин ты какой-то!
А знаешь ли, что я имею право
За проповедь твою и дерзость
Сейчас тебя сковать?! Парк этот мой,
И я здесь полный господин; счастлив,
Что ты меня остановил, а не
Кого-либо из егерей моих.
Пренебрегаю я тобой.
Фокс.
И эти
Как рано чувства им вперяют;
Меня, седого старика, ковать,
В тюрьму вести за то, что смел
Остановить мальчишку-шалуна,
Которому лень денег нищему
Достать.
Юноша (бьет его хлыстиком по спине).
Да ты еще грубить, осел!
Пошел же прочь, ты лошадь замараешь!
Фокс.
Ах, юноша ты жалкий и несчастный,
Понять когда б ты мог, с какой любовью
К тебе я обратился с горьким словом,
Не стал бы бить меня. Спроси у сердца
Своего ты сам, хорош ли твой
Поступок с нищей этой и со мной, –
Ты бедностью моей меня коришь,
Но я трудом своим кусок свой добываю,
Не граблю фермеров и государство.
Ударил ты хлыстом и не успел
Ни рассердить, ни оскорбить меня;
Ну, где ж хваленое величье духа,
Которым хвастаетесь вы всегда?
Прощай, я не держу коня уж боле.
Юноша (вынимая кошелек).
Что за чудак! И как он гордо смотрит…
Мне жаль, что я его обидел.
(Бросает горсть мелких денег на траву старухе.)
На тебе.
(Фоксу).
Доволен ли ты мной?
Фокс.
Нет, не совсем;
Прекрасное ты сделал дело,
Да сделал скверно – деньги бросил ты
В траву, и зрячий тотчас не найдет;
Поди же, подбери ей деньги сам.