— Будто я с ним не говорил! Я сколько раз ему твердил об этом! Что я мог сделать? Он ведь сам решил не ходить в школу.
— А почему решил? Потому что плохо учился. А ты помог ему учиться лучше? Ты ведь знал, что он плохо учится?
— Знал, — говорю. — Это всё у него из-за русского языка. Он всегда у меня русский списывал.
— Вот видишь, если б ты по-настоящему заботился о своём друге, то не давал бы ему списывать. Настоящий друг должен быть требовательным. Какой же ты товарищ, если миришься с тем, что твой друг поступает нехорошо? Такая дружба ненастоящая — это ложная дружба.
Все ребята начали говорить, что я ложный друг, а Володя сказал:
— Давайте после уроков соберёмся, ребята, и поговорим обо всём.
Мы решили собраться после уроков, но, как только занятия кончились, Ольга Николаевна подозвала меня и Шишкина и сказала:
— Костя и Витя, зайдите сейчас к директору. Он хочет поговорить с нами.
— А о чём? — испугался я.
— Вот он вам и расскажет о чём. Да вы идите, не бойтесь! — усмехнулась она.
Мы пришли в кабргает директора, остановились на пороге и сказали:
— Здравствуйте, Игорь Александрович!
Игорь Александрович сидел за столом и что-то писал.
— Здравствуйте, ребята! Заходите и садитесь вот на диван, — сказал он, а сам продолжал писать.
Но мы сесть боялись, потому что диван стоял очень близко возле директора. Стоять возле дверей казалось нам безопаснее. Игорь Александрович кончил писать, снял очки и сказал:
— Садитесь. Чего же вы стоите?
Мы подошли и сели. Диван был кожаный, блестящий. Кожа была скользкая, и я всё время съезжал с дивана, потому что сел с краю, а усесться на нём как следует я не решался. И так я мучился в продолжение всего разговора — а разговор получился длинный! — и от такого сидения устал больше, чем если бы всё это время стоял на одной ноге.
— Что это, братец, у тебя на всё один ответ: «Не знаю».
— Ну, расскажи, Шишкин, как это тебе пришло в голову стать прогульщиком? — спросил Игорь Александрович, когда мы сели.
— Не знаю, — замялся Шишкин.
— Гм! — сказал Игорь Александрович. — Кто же об этом может знать, как ты думаешь?
— Н-не знаю, — снова пролепетал Шишкин.
— Может быть, по-твоему, я знаю?
Шишкин исподлобья взглянул на Игоря Александровича, чтоб узнать, не шутит ли он, но лицо у директора было серьёзное. Поэтому он снова ответил:
— Не знаю.
— Что это, братец, у тебя на всё один ответ: «Не знаю». Уж если разговаривать, то давай разговаривать серьёзно. Ведь я не просто из любопытства спрашиваю тебя, почему ты не ходил в школу.
— Так просто. Я боялся, — ответил Шишкин.
— Чего же ты боялся?
— Я боялся диктанта и пропустил, а потом боялся, что Ольга Николаевна спросит записку от матери, вот и не приходил.
— Почему же ты боялся диктанта? Что он, такой страшный?
— Я боялся получить двойку.
— Значит, ты плохо готовился по русскому языку?
— Плохо.
— Почему же ты плохо готовился?
— Мне трудно.
— А по другим предметам тебе тоже трудно учиться?
— По другим легче.
— Почему же по русскому трудно?
— Я отстал. Не знаю, как слова писать.
— Так тебе подогнать надо, а ты, наверно, мало по русскому занимаешься?
— Мало.
— Почему же?
— Ну, он у меня не идёт. Историю я прочитаю или географию — и уже знаю, а тут как напишу, так обязательно ошибки будут.
— Вот тебе и нужно побольше по русскому заниматься. Надо делать не только то, что легко, но и то, что трудно. Если хочешь научиться, то должен и потрудиться. Вот скажи, Малеев, — спросил Игорь Александрович меня, — ты ведь не успевал раньше по арифметике?
— Не успевал.
— А теперь стал лучше учиться?
— Лучше.
— Как же это у тебя вышло?
— А я сам захотел. Мне Ольга Николаевна сказала, чтоб я захотел, вот я и захотел добиться.
— И добился-таки?
— Добился.
— Но тебе ведь сначала было, наверно, трудно?
— Сначала было трудно, а теперь совсем легко.
— Вот видишь, Шишкин! Возьми пример с Малеева. Сначала будет трудно, а потом, когда одолеешь трудность, будет легко. Так что берись за дело, и у тебя всё выйдет.
— Хорошо, — сказал Шишкин, — я попробую.
— Да тут и пробовать нечего. Надо сразу браться, и дело с концом.
— Ну, я попытаюсь, — ответил Шишкин.
— Это всё равно что попробовать, — сказал Игорь Александрович. — Вот и видно, что у тебя нет силы воли. Чего ты боишься? У тебя есть товарищи. Разве они не помогут тебе? Ты, Малеев, ведь друг Шишкина?