Он быстро повторил правило и принялся делать упражнение. Это упражнение было очень простое. Нужно было списать примеры и вставить в словах пропущенные буквы. Вот Шишкин писал, писал, а я в это время учил географию и делал вид, что не обращаю на него внимания. Наконец он говорит:
— Готово!
Я посмотрел… Батюшки! У него там ошибок целая куча! Вместо «гора» он написал «гара», вместо «весёлый» написал «висёлый», вместо «тяжёлый» — «тижёлый».
— Ну-ну! — говорю. — Наработал же ты тут!
— Что, очень много ошибок сделал?
— Да не так чтоб уж очень много, а, если сказать по правде, порядочно.
— Ну вот! Я так и знал! Мне никогда удачи не будет! — расстроился Костя.
— Здесь не в удаче дело, — говорю я. — Надо знать, как писать. Ты ведь учил правило?
— Учил.
— Ну, скажи: что в правиле говорится?
— В правиле? Да я уж и не помню.
— Как же ты учил, если не помнишь?
Я заставил его снова прочитать правило, в котором говорится о том, что безударные гласные проверяются ударением, и сказал:
— Вот ты написал «тижёлый». Почему ты так написал?
— Наверно, «тежёлый» надо писать?
— А ты не гадай. Знаешь правило — пользуйся правилом. Измени слово так, чтоб на первом слоге было ударение.
Шишкин стал изменять слово «тяжёлый» и нашёл слово «тяжесть».
— А! — обрадовался он. — Значит, надо писать не «тижёлый» и не «тежёлый», а «тяжёлый».
— Верно, — говорю я. — Вот возьми и сделай упражнение снова, потому что ты делал его и не пользовался правилом, а от этого никакой пользы не может быть. Всегда надо думать, какую букву писать.
— Ну ладно, в другой раз я буду думать, а сейчас пусть так останется.
— Э, братец, — говорю, — так не годится! Уж если ты обещал слушаться меня, слушайся.
Шишкин со вздохом принялся делать упражнение снова. На этот раз он очень спешил. Буквы у него лепились в тетрадке и вкривь и вкось, валились набок, подскакивали кверху и заезжали вниз. Видно было, что ему уже надоело заниматься. Тут к нам пришёл Юра. Он увидел, что мы занимаемся, и сказал:
— А, занимаетесь! Вот это хорошо! Что вы тут делаете?
— Упражнение, — говорю. — Ему Ольга Николаевна задала.
Юра заглянул в тетрадь.
— Что же ты тут пишешь? Надо писать «зуб», а ты написал «зуп».
— А какое тут правило? — спрашивает Шишкин. — У меня правило на безударные гласные, а это разве безударная гласная?
— Тут, — говорю, — такое правило, что надо внимательно списывать. Смотри, что в книжке написано? «Зуб»!
— Тут тоже есть правило, — сказал Юра. — Надо изменить слово так, чтобы после согласной, которая слышится неясно, стояла гласная буква. Вот измени слово.
— Как же его изменить? «Зуб» так он и будет «зуб».
— А ты подумай. Что у тебя во рту?
— У меня во рту зубы, и язык ещё есть.
— Про язык тебя никто не спрашивает. Вот ты изменил слово: было «зуб», стало «зубы». Что слышится: «б» или «п»?
— Конечно, «б»!
— Значит, и писать надо «зуб».
В это время пришёл Ваня. Он увидел, что мы занимаемся, и тоже сказал:
— А, занимаетесь!
— Занимаемся, — говорим.
— Молодцы! За это вам весь класс скажет спасибо.
— Ещё чего не хватало! — ответил Шишкин. — Каждый ученик обязан хорошо учиться, так что спасибо тут не за что говорить.
— Ну, это я так просто сказал. Весь класс хочет, чтоб все хорошо учились, а раз вы учитесь, значит, всё будет хорошо.
Тут опять отворилась дверь, и вошёл Вася Ерохин.
— А, занимаетесь! — говорит.
— Что это такое? — говорю я. — Каждый приходит и говорит: «А, занимаетесь», будто мы первый раз в жизни занимаемся, а до этого и не учились вовсе!
— Да я не про тебя говорю, я про Шишкина, — ответил Вася.
— А Шишкин что? Будто он совсем не учился? У него по всем предметам не такие уж плохие отметки, только по русскому…
— Ну, не сердись, я так просто сказал. Я думал, что он не занимается, а он занимается, вот я и сказал.
— Мог бы хоть что-нибудь другое сказать. Будто других слов нет на свете!
— Откуда же я знал, что это вас так обидит? По-моему, ничего тут обидного нет.
Тут снова отворилась дверь, и на пороге появился Алик Сорокин.
— Сейчас тоже, наверно, скажет: «А, занимаетесь!» — прошептал Шишкин.
— А, занимаетесь! — улыбнулся Алик Сорокин.
Мы все чуть от смеха не лопнули.
— Чего вы смеётесь? Что я такого смешного сказал? — смутился Алик.
— Да ничего. Мы не над тобой смеёмся, — ответил я. — А ты чего пришёл?
— Так просто. Думал, может, моя помощь понадобится.