В Ростове Панова впервые вошла в литературную среду. Она работала здесь вместе с Александром Фадеевым и Николаем Погодиным. Панова слышала первые главы фадеевского «Разгрома» в чтении автора на заседании Ростовской Ассоциации пролетарских писателей. Южный край всегда был богат талантами, а в советскую эпоху отсюда вышло особенно много одаренных людей, пополнивших молодую советскую литературу. Писательская молодость М. Шагинян, А. Фадеева, М. Шолохова, Г. Шторма, В. Киршона, Н. Погодина, В. Ставского, Ю. Юзовского так или иначе была связана с Ростовом. В гостях у ростовчан бывали М. Горький, В. Маяковский, В. Хлебников, И. Бабель, С. Есенин, М. Светлов. Наиболее яркие впечатления молодости связываются у Пановой с этими именами.
При всей калейдоскопичности литературного быта двадцатых годов город юности дал Пановой ту культурную и профессиональную среду, в многосторонних связях с которой получило полноценное развитие ее художественное дарование. Он дал ей также немалый запас жизненных впечатлений, необходимых любому писателю.
Панова принимала близкое участие в детских изданиях Ростова — газете «Ленинские внучата», в журналах «Костер» и «Горн». Собственно, здесь, на ниве детской литературы, она предприняла первые робкие попытки перейти к беллетристике, к художественной обработке жизненного материала. Первые опыты оказались слабыми. Панова так и не стала детской писательницей, но интерес к детям, к их психологии, судьбам, к их отношениям со взрослыми не покидал ее в дальнейшей литературной работе. И лишь благодаря этому пристальному интересу, живым наблюдениям, копившимся в течение десятилетий, могли возникнуть лучшие страницы ее зрелой прозы, посвященной подросткам и детям.
В 1937 году Панова навсегда покинула Ростов. Вместе с детьми и матерью она несколько лет жила на Украине в селе Шишаки Полтавской области. Отсюда выезжала в Ленинград и Москву искать свою «синюю птицу». Литературное счастье долго не давалось ей в руки, хотя перед войной две ее пьесы — «Илья Косогор» и «В старой Москве» были отмечены премиями на республиканском и всесоюзном конкурсах драматургов.
В Москве Панова сблизилась с Александрой Яковлевной Бруштейн, известной писательницей и драматургом, автором популярных в свое время пьес для детей и юношества. Она встретила на редкость отзывчивого, умудренного жизнью человека и опытного, разностороннего литератора. Много лет спустя, в письме к А. Я. Бруштейн по поводу ее новой книги, Панова с благодарностью скажет: «Читала и вспоминала, как я к Вам пришла первый раз, и второй, и третий, как Вы меня обласкали и как мне было тепло от Вашей ласки. И как Вы меня поставили на ноги, и пошла я по тернистому пути литератора. Спасибо Вам еще и еще».[2]
Отечественная война застала Панову в городе Пушкине, захваченном в сентябре 1941 года немецкими войсками. Изгнанная вместе с другими жителями из города, она была обречена на лагерную голгофу. Однако на пути в Эстонию ей удалось уйти вместе с дочерью и, преодолев многие сотни километров по захваченной врагом земле, достигнуть зимой 1941 года далекого села Шишаки на Полтавщине, где оставалась ее семья — две бабушки с малолетними сыновьями. Самые тяжелые времена оккупации Панова провела в этом украинском селе.
После освобождения Украины в конце 1943 года Панова переехала на Урал, в Пермь. Здесь она работала в редакции местной газеты и на радио.
Бедствия военных лет закалили Панову. Она проявила недюжинную силу характера и личное мужество, чтобы пережить потрясения, пройти тяжкий путь скитаний в оккупации, спасти себя и свою семью от гибели или угона в Германию. Она подошла к своим главным литературным замыслам, собирая опыт и знания, необходимые писателю. И все накопленное памятью сердца сумела высказать как художник — искренно и свободно. В Перми были завершены первые крупные произведения Пановой — повесть «Спутники», роман «Кружилиха», пьеса времен войны «Метелица».
Уже став известным писателем, Панова в 1946 году переехала в Ленинград, с этим городом связаны для нее десятилетия напряженного, насыщенного труда и деятельное участие в общественной и литературной жизни страны.
2
Письмо В. Ф. Пановой к А. Я. Бруштейн от 1 февр. 1958 г. // ЦГАЛИ, ф. 2546, оп. 1, ед. хр. 470, л. 29.