Труд наполняет большим смыслом всю жизнь Мендо и других крестьян. Быть может, именно поэтому крестьяне с такой неохотой отказываются от привычных занятий ради других, сколь бы соблазнительными ни казались эти последние. Мендо решительно отвергает предложение своего соседа, дворянина Леонардо, приобрести дворянский патент. Нет, отец его был скромным тружеником, и он намерен так же честно возделывать землю: ни в столице, ни даже в королевском дворце человек не может найти ничего такого, чего бы он был лишен в деревне, зато жизнь крестьянина обладает многими преимуществами, неведомыми людям иного состояния. «Землепашцем я родился, землепашцем и умру!» — восклицает Мендо.
Антона, став женой Мендо, делит с ним не только скромное счастье у семейного очага, но и повседневные заботы, горести и радости крестьянской жизни; их любовь основана на большом взаимном уважении, на близости всех интересов, в том числе и трудовых.
Совсем по-иному складывается жизнь дворянской четы — Леонардо и Эльвиры. Они тоже любят друг друга; Леонардо с удовольствием вспоминает, как ночами простаивал он у решетчатого окна или у дверей дома Эльвиры, обмениваясь с ней любовными записками и страстными взглядами. Он и сейчас продолжает любить ее, но это не мешает ему целыми днями, а иногда и ночами развлекаться вне дома, охотясь или играя в карты. Жена его тем временем терзается от вынужденного безделья, скуки, ревнивых подозрений. Нет в этой обычной дворянской семье ни полного взаимопонимания и слияния всех интересов, ни ощущения прочности и незыблемости счастья, которыми наполнена жизнь их соседей-простолюдинов.
Первое же серьезное испытание со всей очевидностью показывает, насколько более прочными оказываются супружеские узы в семье землепашца. Когда в деревне появляются два кавалера, решившие попытать счастья у Антоны и Эльвиры, добродетельная крестьянка с презрением отвергает ухаживания дона Фернандо, между тем как Эльвира, томимая скукой и ревностью, не прочь развлечься в приятном обществе галантного дона Энрике. И вот спесивый идальго, еще совсем недавно поучавший несколько свысока своего соседа искусству жить, спешит к нему за сочувствием и советом. Благодаря хитроумию и здравому смыслу Мендо мир возвращается в семью дворянина, но Леонардо вынужден признать победу жизненных принципов Мендо, превосходство образа жизни крестьянина.
Умен тот, кто остается дома вместо того, чтобы искать праздных развлечений вне семьи, — таков непосредственный вывод, к которому приходит Леонардо. Но смысл пьесы гораздо шире этого довольно банального заключения. Лопе де Вега, гуманист и демократ, доказывает и другое: вся семейная жизнь крестьянина разумнее, более соответствует «естественным» законам существования. Так победа «умного у себя дома» крестьянина Мендо оказывается вместе с тем и триумфом «естественной» морали над сословными принципами жизни.
С этих же позиций гуманистической морали Лопе де Вега подвергает критике и другие устои феодального общества — принципы патриархально-семейной морали, в частности родительский авторитет при выборе супруга или супруги.
Характеризуя перемены, происходившие в эту эпоху в Западной Европе, Ф. Энгельс писал: «И если право свободного личного выбора бесцеремонно вторглось в сферу церкви и религии, то как могло оно остановиться перед невыносимым притязанием старшего поколения распоряжаться телом, душой, имуществом, счастьем и несчастьем младшего поколения?.. Одним словом, брак по любви был провозглашен правом человека»[7]. Борьба за право молодых героев на брак по любви, столкновение их искреннего чувства с родительской властью в семье, позволявшей отцу или матери выбирать своим детям супруга или супругу, не только не сообразуясь с их чувствами и волей, но нередко и прямо вопреки им, не раз становится в пьесах Лопе де Вега одним из источников драматического действия, а иногда и важнейшей его пружиной. Юные герои, лишь притворно покоряясь отцовской воле, ведут активную борьбу за свои чувства. Влюбленным при этом приходится проявить недюжинную энергию и хитроумие, чтобы обмануть бдительность домашних «аргусов» и завершить свою борьбу победой. Но чего-чего, а уж энергии героям Лопе не занимать! И как бы ни был труден путь к счастью, сколько бы препятствий ни воздвигали на этом пути противники молодых влюбленных, никто из них не останавливается на середине дороги. Какую бы пьесу мы ни взяли — будь то «Мадридское снадобье» («El Асего de Madrid») или «Университетский шут» («El Bobo del colegio»), «Изобретательная влюбленная» («La discreta enamorada») или «Раба своего возлюбленного» («La Esclava de su galán») и многие другие, — в основе ее драматического действия лежит реальный, жизненный конфликт. Писатели-моралисты, мемуаристы тех времен оставили нам немало свидетельств начинавшегося в испанском обществе XVI–XVII веков распада патриархальных семейных связей. В жизни, конечно, победа доставалась молодежи далеко не всегда и не столь безусловно, как в пьесах Лопе де Вега. Испанский драматург, воодушевленный верой в могущество и непреодолимость «естественной» морали своих молодых героев, явно недооценивал силу сопротивления старого, консервативного уклада жизни. Поэтому положительные герои в его пьесах сравнительно легко одерживают победу. Трагический аспект этой борьбы, столь ярко обрисованный Шекспиром в его трагедиях «Ромео и Джульетта» и «Отелло», совершенно отсутствует в пьесах испанского драматурга.
7
Ф