— Я пойду с тобой! — сказал философ Аристомен.
— И я пойду! — воскликнул Гета.
— Нет, ты нас не покинешь! — закричали вожди и стоявшие кругом воины.
— Ты первый поднял восстание, ты создал великую, непобедимую армию бывших рабов и гладиаторов! Мы отняли у римских воинов их мечи и оружие, и теперь мы не боимся никого!..
Спартак молчал и ждал, пока затихли крики.
— Смерть нам грозит всегда. Я готов драться и умереть вместе с вами.
Но ходить с вами грабить города, как простой разбойник, я не стану. Чем выше будет наша цель, тем дальше будет наш славный путь!
Некоторые из вождей говорили:
— Почему нам не пойти прямо на Рим — гнездо богачей, тиранов, денежных менял, пьющих кровь всего мира? Если мы сломим его силу и освободим бесчисленных рабов, угнетенные народы сбросят римское иго и начнут новую свободную жизнь!
— Останься с нами! — кричали другие вожди. — С тобой мы пойдем всюду, куда ты нас поведешь!
Совещание вождей продолжалось долго и бурно.
Вопреки уговорам Спартака, большинство заявило, что на Рим идти еще рано, что нужно подождать и передохнуть, что уходить теперь из Италии они не хотят. Спартаку было предложено отвести войско в южные, плодородные провинции для временной стоянки.
Армия рабов и гладиаторов двинулась на юг и прошла мимо трепетавшего от ужаса «вечного города», не тронув его.
«СЕНО НА РОГАХ»
Когда в Риме были получены первые известия о разгроме гладиаторами армий обоих консулов, в столице поднялась паника. Убегавшие из поместий перепуганные патриции распространяли невероятные басни об ужасах, творимых восставшими рабами. Они осаждали знатных сенаторов, умоляя спасти их жизнь и имущество:
— Наши виллы горят, рабы побросали работу и бегут к Спартаку. Этот беспорядок необходимо прекратить! Надо жестоко наказать всех рабов, которые дерзко подымают головы и уже перестают нас слушаться!
Властители Рима волновались, приходя в ужас от мысли о том, что будет, если Спартак подойдет к воротам «Вечного города».
— Тогда рабы всех нас перережут! — шептали римляне друг другу. — Ведь рабов в Риме во много раз больше, чем свободных граждан!..
Толпа богатых патрициев, бежавших из своих имений, явилась в сенат, который без конца заседал и не мог найти выхода из тяжелого положения.
Сенаторы вышли навстречу просителям и старались их успокоить обещаниями «принять нужные меры».
Один сенатор объяснял:
— Мы никак не можем выбрать подходящего полководца. Мы назначили нескольких, но все отказываются. А лучшие наши полководцы с нашими отборными войсками находятся далеко, в других странах!
Нетерпеливые просители стали выкрикивать:
— К чему говорить о полководцах, которых нет, или о тех, кто в минуту опасности боится выступить против презренных рабов? Надо послать на них «быка с сеном на рогах», такого, которого свои воины боялись бы больше, чем врага.
— Верно! Послать «быка с сеном на рогах»!
У римлян был обычай: злому, бодливому быку рога обматывали сеном, чтобы встречные, издали видя сено, остерегались. Такова была кличка у знаменитого землевладельца, богача Красса, человека злобного и мстительного, которого надо было остерегаться и от которого можно было ожидать больших неприятностей. Красс искал славы, и многие из кричавших были им подкуплены.
— Сделать начальником войск Красса! Послать Красса! — стали раздаваться крики просителей-патрициев. — Мы знаем Красса! У кого больше всего жгут дома и склады хлеба? У кого больше всего земли и рабов, как не у него? Он больше всех страдает теперь от рабов и потому особенно их ненавидит.
Сенаторы согласились и решили послать воевать со Спартаком самого крупного рабовладельца, богача, домовладельца, ростовщика и купца-спекулянта Рима — Марка Лициния Красса. А в помощь ему дать лучших военачальников, знатоков своего дела.
Красс, коренастый, лысый, с жирным затылком и угрюмым лицом, принял предложение сената спокойно, но выставил свои условия:
— Я согласен взяться за борьбу с разбойниками, если мое участие полезно республике. Но я требую, чтобы все воинские силы республики были предоставлены мне, под мое начальство, чтобы я имел право без суда карать и миловать всякого, чтобы мне были даны все средства, которые я потребую, и чтобы я мог призвать для этой войны граждан всех возрастов, — тогда я поймаю бешеного фракийца и его бунтовщиков…
Сенат заседал всю ночь и согласился на требования Красса, объявив его «императором»[269].
269
Слово император в то время было почетным званием, означало то же, что в настоящее время «главнокомандующий», «повелитель», «высший полководец»; Красс командовал войском в звании «проконсула».