При упоминании о коне больной обрадовался. Выждав минуту, когда занзибарка ушла, великий визирь объяснил больному, что скоро из города уйдет караван с товарами в далекие страны и больной должен воспользоваться этим. Будет приготовлен конь, а в переметные сумы уже положена еда на несколько дней и кошелек с деньгами.
— Тогда, — добавил визирь, — ты снова увидишь твою прекрасную Ватан…
— Я снова увижу Ватан! — воскликнул раненый. Его глаза засверкали, и он вцепился в руку великого визиря. — Я твоя жертва![317] Услышав про Ватан, я уже чувствую, что стал снова силен и могу сесть в седло! Когда пойдет караван?
— Завтра утром. Никому не проговорись! Тебя здесь стерегут и не выпустят. На рассвете городские ворота будут раскрыты, и за ними ты найдешь оседланного коня!
— Но разве я могу отправиться без меча?
— Клянусь, меч ты тоже получишь. Признайся, как твое имя?
— Меня зовут «неукротимый воин Хассан»…
Подходила черная занзибарка. Великий визирь в знак клятвы приложил руку к глазам и, шепча молитву, осторожно вышел из сада.
На другой день раненый Хассан исчез. Гуль-Чаман-Биби призвала к себе великого визиря. Она говорила с ним ледяным, злым голосом, шипела, как змея, всматривалась немигающими черными глазами, и девять раз ударила визиря по щекам зеленой туфлей.
— Как ты смел недосмотреть? Что зевали сторожа?
— Я твоя жертва! — покорно прошептал визирь. — Раненый воин Хассан хитрее всех нас. Сторожа оказались пьяны и без чувств лежали у ворот, а красно-пегий конь чудесным образом вышел из запертой на пять замков конюшни. Дивы и пери помогали Хассану!
— Это ты оказался хитрее всех! Недаром ты вчера шептался с больным воином. Это ты уговорил его бежать! Скройся с моих глаз! Скорее, или я оборву тебе бороду и расцарапаю лицо!..
Через день в столицу Атэш-Кардэ вернулся погонщик каравана Керим Абу-Джафар — тот люти, что доносил на кузнеца, будто того по вечерам бьет ложкой маленькая жена. Керим рассказал, что встретил по пути всадника на красно-пегом коне. Он будто бы ехал впереди каравана и смеялся над красотой правительницы народа Люти.
— Ты солгал! — воскликнула Гуль-Чаман-Биби, когда к ней привели Керима.
— Твои уста меня обидели напрасно! — ответил Керим. — За мою сорокалетнюю жизнь я никогда не солгал моим соплеменникам. Всадник на красно-пегом коне пел такую песню:
— Поклянись, Керим, что ты говоришь правду!
— Клянусь могилой своего отца, — все было так, как я сказал.
— Почему Хассан ни на кого не смотрел, а воспевал нищую девушку Ватан?
— Ватан не девушка. На языке его храброго племени слово «Ватан» означает — Родина, родная сторона. Этот всадник на красно-пегом коне объяснил, что он торопится проехать в горы, чтобы снова проникнуть на свою родину и там бороться за ее свободу. Его родина, Ватан, — маленькая горная страна, и в нее вторглись жадные ференджисы. Хассан с товарищами боролся с врагами родины, но ференджисы оказались сильнее, издали убивая народ из пушек. Ференджисы захватили всю страну, и воину Хассану пришлось скитаться на чужбине. Хотя все его друзья временно рассеялись, но они поклялись бороться до смерти за свободу и счастье Ватан, их родины, измученной, полузадушенной… А кто упорно борется, не бросая оружия, разве тот в конце концов не победит?..
Гуль-Чаман-Биби провела три дня в финиковой роще одна, не разговаривая с подругами. Она ходила задумчивая по тропинкам, поднималась на пригорок, смотрела молча вдаль и отказывалась от всякой еды. Она только попросила подруг сходить в горы и сплести ей венок из красного вереска и приказала визирю созвать Великий Совет племени.