Понимание социальной стратификации среднеазиатского общества — результат влияния на писателя марксистско-ленинской исторической науки. Но приоритет марксистского подхода к событиям, связанным с сопротивлением народов Средней Азии греко-македонским завоевателям, принадлежит В. Яну, создателю художественного произведения, ибо монографии и научные статьи по событиям, легшим в основу «Огней на курганах», появились позднее. Их авторы (В. В. Баженов, К. В. Тревер) во многом стояли на сходных с писателем позициях.
О новаторском подходе В. Яна к освещению завоеваний Александра Македонского можно судить и по сделанным им заметкам в книге И. Дройзена «История эллинизма». Книга немецкого историка, одна из лучших сводок сведений об Александре и его преемниках в западной литературе, была приобретена писателем, как свидетельствует дата на книге, 6 декабря 1928 года и тщательно проштудирована. Ее страницы хранят многочисленные пометки цветным карандашом — следы работы писателя-историка. Читая Дройзена. В Ян постоянно с ним спорит. Для Дройзена единственный главный положительный герой эпохи — Александр, Спитамен же — руководитель «дикого восстания», к которому народы Средней Азии примкнули более из страха, нежели по доброму желанию. Восклицательный знак, поставленный красным карандашом напротив слов «дикое восстание», говорит сам за себя. Нередко, не ограничиваясь вопросами на полях, В. Ян комментирует по ходу чтения наиболее неприемлемые места книги Так, отчеркивая абзац с рассуждениями Дройзена о том. что «Александр должен был поступать с мятежными варварами этой страны тем строже, чем важнее была для него их область» и что «кровь открыто сопротивляющихся противников, уничтожение всего старого порядка вещей должны были положить начало введению новой организации, которая предназначалась на многие столетия пересоздать земли за Оксом», писатель помечает на полях «удушение, а не создание новой цивилизации». Гибель Спитамена расценивается Дройзеном так: «Смерть этого смелого и вероломного противника положила конец последним: в «саду Востока» восстановилось, наконец, спокойствие, в котором он только и нуждался для того, чтобы, несмотря на все перенесенные им войны и потрясения, скоро снова достигнуть своего прежнего цветущего состояния». Подчеркнутые пометы в приведенных отрывках и во множестве других мест книги выражают несогласие В. Яна с Дройзеном, и это несогласие нашло выражение в трактовке событий и образов в «Огнях на курганах». Вероломным в обрисовке Яна выглядит не Спитамен, а Александр. Для Дройзена завоеватели-македонцы — носители цивилизации, В. Ян, напротив, изображает поход Александра как движение «бескрылой саранчи», разрушающей прекрасные города, сжигающей деревни, уничтожающей все на своем пути.
Правильно оценивая сопротивление греко-македонскому завоеванию как народное движение и подчеркивая решающую роль в нем народных низов, В. Ян превращает знатного согда Спитамена вопреки единодушным свидетельствам древних авторов в нищего погонщика караванов Шеппе-Темена (Левша-колючка).
Спитамен не просто иранское, а знаменитое иранское имя. прославленное не только вождем сопротивления греко-македонской агрессии. «Авеста», чтение которой вдохновляло писателя на создание поэтических образов «Огней на курганах», начинается словами: «Сказал Ахура Мазда Спитамиду Заратустре». Итак. Спитам (в греческом написании Спитамен) — имя предка самого Заратустры. Простой пастух, тем более тюркского происхождения, носить это имя не мог. Все источники о Спитамене указывают на его принадлежность к высшей согдийской (ираноязычной) знати: он сопровождал Бесса, убившего Дария III, и затем выдал этого Бесса Александру. Впоследствии дочь Спитамена стала женой Селевка. основателя державы Селевкидов. а соратники Александра не выбирали супруг среди дочерей нищих пастухов!
Вопреки явным свидетельствам источников писатель сохраняет жизнь полюбившемуся герою и таким образом лишает читателя сведений о кочевниках масагетах, добившихся ценой предательства мира с Двурогим.
Спитамену в «Огнях на курганах» противостоит Александр Македонский. И хотя полная поляризация героев не отвечает историческим фактам (они не были людьми разных классов), образ македонского завоевателя сам по себе — большая удача автора. В Ян отказался от идеализации Александра как единственного героя истории, освободителя Азии от персидского владычества. При этом писатель исходил не только из исторически правильной оценки завоеваний и их пагубной роли, но и суждений части древних народов, противостоящих общему хору апологетических оценок Александра античной традиции.