Когда мы подошли к усадьбе, Джон вышел нам навстречу. Он выглядел очень утомленным.
— Это ужасно неприятная история, мсье Пуаро. Надеюсь, Хастингс сказал вам, что мы хотели бы избежать скандала?
— Я вас прекрасно понимаю.
— Видите ли, пока у нас нет никаких фактов, одни только подозрения.
— Вот именно. Но на всякий случай будем осторожны.
Джон достал из портсигара сигарету и посмотрел на меня.
— Ты знаешь, что этот тип вернулся?
— Да, я встретил его по дороге.
Он бросил спичку в ближайшую клумбу, но Пуаро, который не мог вынести подобного зрелища, нагнулся и тщательно закопал ее.
— Никто не знает, как себя с ним вести.
— Скоро узнаете, — тихо пробормотал Пуаро. Джон удивленно взглянул на него, не совсем понимая смысл этой загадочной фразы.
Он протянул мне два ключа, которые получил от доктора Бауэрстайна.
— Покажи мсье Пуаро все, что его интересует.
— Разве комнаты заперты?
— Да, доктор Бауэрстайн считал, что это необходимо.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Он весьма предусмотрителен. Что ж, это сильно облегчает нашу задачу.
Мы пошли в комнату миссис Инглторп. Для удобства я прилагаю ее план, на котором также помечены основные предметы обстановки.
— А — дверь в коридор.
— В — дверь в комнату Альфреда Инглторпа.
— С — дверь в комнату Цинции.
Пуаро открыл дверь и приступил к тщательному осмотру комнаты. Словно кузнечик, он перепрыгивал от предмета к предмету, а я топтался у двери, боясь случайно уничтожить какие-нибудь улики. Пуаро, однако, совершенно не оценил мою предусмотрительность.
— Друг мой, что вы там застыли как изваяние?
Я объяснил ему, что боюсь уничтожить улики, например, следы на полу.
— Следы?! Вот так улика! Здесь же побывала целая толпа народа, а вы говорите про следы. Лучше идите сюда и помогите мне. Так, чемоданчик пока не нужен, отложим его на время.
Он положил чемоданчик на круглый стол возле окна, но тот оказался плохо закрепленным на ножке и наклонился под тяжестью сокровищ Пуаро. Чемоданчик заскользил и свалился на пол.
— Ну и столик! — воскликнул Пуаро. — Вот так, Хастингс, оказывается, можно не иметь комфорта, живя даже в очень большом доме.
Отпустив это глубокомысленное замечание, мой друг продолжал осмотр комнаты. Его внимание привлекла лежащая на письменном столе небольшая розовая папка. Из ее замочка торчал ключ. Пуаро вынул его и многозначительно передал мне. Я не нашел в нем ничего достойного внимания: это был вполне обыкновенный ключ, надетый на небольшое проволочное кольцо.
Затем мой друг осмотрел раму выломанной двери, дабы убедиться, что она была действительно заперта на засов. Затем он подошел к двери, ведущей в комнату Цинции. Как я уже говорил, она была тоже заперта. Пуаро отодвинул засов и несколько раз осторожно открыл и закрыл дверь, стараясь не произвести при этом ни малейшего шума. Неожиданно что-то привлекло его внимание на самом засове. Мой друг тщательно осмотрел его, затем быстро вынул из своего чемоданчика маленький пинцет и, ловко подцепив какой-то волосок, аккуратно положил его в небольшой конверт.
На комоде стоял поднос со спиртовкой и ковшиком, в котором виднелись остатки коричневой жидкости.
Поразительно, как я не заметил их раньше! Это ведь настоящая улика!
Пуаро обмакнул кончик пальца в коричневую жидкость и осторожно лизнул его. Поморщившись, он сказал:
— Какао… смешанное с ромом.
Теперь Пуаро принялся осматривать осколки, валявшиеся возле перевернутого столика. Рядом с разбитой вдребезги кофейной чашкой валялись спички, книги, связка ключей и настольная лампа.
— Однако это довольно странно, — сказал Пуаро.
— Должен признаться, что не вижу здесь ничего странного.
— Неужели? Посмотрите-ка на лампу… — она раскололась на две части, и обе лежат рядом. С другой стороны, чашка раздроблена на сотни маленьких осколков.
— Ну и что? Наверное, кто-то наступил на нее.
— Вот именно, — как-то странно протянул Пуаро. — Кто-то наступил на нее.
Он встал с колен, подошел к камину и стал что-то обдумывать, машинально поправляя безделушки и выстраивая их в прямую линию — верный признак того, что он очень взволнован.