Выбрать главу

24 декабря 1901

«Старый год уносит сны…»

Старый год уносит сны Безмятежного расцвета. На заре другой весны Нет желанного ответа. Новый год пришел в ночи И раскинул покрывало. Чьи-то кра́дутся лучи, Что-то в сердце зазвучало. Старый год уходит прочь. Я невнятною мольбою, Злая дева, за тобою Вышлю северную ночь. Отуманю страстью сны Безмятежного расцвета, Первый день твоей весны Будет пламенное лето…

25 декабря 1901

Двойнику

Ты совершил над нею подвиг трудный, Но, бедный друг! о, различил ли ты Ее наряд, и праздничный и чудный, И странные весенние цветы?.. Я ждал тебя. А тень твоя мелькала Вдали, в полях, где проходил и я, Где и она когда-то отдыхала, Где ты вздыхал о тайнах бытия… И знал ли ты, что я восторжествую? Исчезнешь ты, свершив, но не любя? Что я мечту безумно-молодую Найду в цветах кровавых без тебя? Мне ни тебя, ни дел твоих не надо, Ты мне смешон, ты жалок мне, старик! Твой подвиг — мой, — и мне твоя награда: Безумный смех и сумасшедший крик!

27 декабря 1901

«Мы, два старца, бредем одинокие…»

Мы, два старца, бредем одинокие, Сырая простерлась мгла. Перед нами — окна далекие, Голубая даль светла. Но откуда в сумрак таинственный Смотрит, смотрит свет голубой? Мы дрожим мечтою единственной, О, невнятное! пред тобой. О, откуда, откуда мглистые Заалели тучи, горя, И нити бегут золотистые, И сумрак румянит заря?.. Мы, два старца, в сумрак таинственный Бредем, — а в окнах свет. И дрожим мечтою единственной, Искушенные мудростью бед.

29 декабря 1901

Ночь на Новый Год

Лежат холодные туманы, Горят багровые костры. Душа морозная Светланы В мечтах таинственной игры.   Скрипнет снег — сердца займутся —   Снова тихая луна.   За воротами смеются,   Дальше — улица темна.   Дай взгляну на праздник смеха,   Вниз сойду, покрыв лицо!   Ленты красные-помеха,   Милый глянет на крыльцо…   Но туман не шелохнется,   Жду полуночной поры.   Кто-то шепчет и смеется,   И горят, горят костры…   Скрипнет снег — в морозной дали   Тихий, крадущийся свет.   Чьи-то санки пробежали…   «Ваше имя?» — Смех в ответ.   Вот поднялся вихорь снежный,   Побелело всё крыльцо…   И смеющийся, и нежный   Закрывает мне лицо… Лежат холодные туманы, Бледнея, крадется луна. Душа задумчивой Светланы Мечтой чудесной смущена…

31 декабря 1901

IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года

«Я шел — и вслед за мною шли…»

Я шел — и вслед за мною шли Какие-то неистовые люди. Их волосы вставали под луной, И в ужасе, с растерзанной душой Зубами скрежетали, били в груди, И разносился скрежет их вдали. Я шел — и вслед за мной влеклись Усталые, задумчивые люди. Они забыли ужас роковой. Вдыхали тихо аромат ночной Их впалые измученные груди, И руки их безжизненно сплелись. Передо мною шел огнистый столп. И я считал шаги несметных толп. И скрежет их, и шорох их ленивый Я созерцал, безбрежный и счастливый.

1 января 1902

«Бегут неверные дневные тени…»

С. Соловьеву

Бегут неверные дневные тени. Высок и внятен колокольный зов. Озарены церковные ступени, Их камень жив — и ждет твоих шагов. Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь, Одетый страшной святостью веков, И, может быть, цветок весны уронишь Здесь, в этой мгле, у строгих образов. Растут невнятно розовые тени, Высок и внятен колокольный зов, Ложится мгла на старые ступени… Я озарен — я жду твоих шагов.