1915
«Пусть нет еще войск матерей…»
Пусть нет еще войск матерей,
О, пулеметы [в смерть] из младенцев.
Война завыла матерей,
Царапнули пальцем туши венцев.
Сильней еще горл медных шум мер,
Его не каждому учесть.
И женщины, спеша на тех, кто умер,
Суворовой женщин делают честь.
Последний любовник прикажет вам: пли!
И, жгучий и дерзкий, скользнет по рядам.
И каждая скажет:
Мы, девушки, ползали тускло, как тли,
Теперь же я мать, и материнства
Рукой в морду смерти я дам.
С пулями, пулями детских тел веника
Каждая бросится, дикая, с хохотом,
Ударив по уха бельму современника:
На голос, на писк, на помощь, на помощь мне, плохо там!
И вот уже третий воскликнет: на нож!
Сразу и тем, и этим пехота!
И тучи утробных младенческих нош
Помчатся на битву, не ведая, кто та.
1915
Пен пан
У вод я подумал печально о бесе
И о себе,
Над озером сидя на пне,
Со мною беседовал пен пан
И взора холодного жемчуг
Бросал и бросает могуч меж
Ивы
Большой, как и вы.
И много невестнейших вдов вод,
Купавших изящнейший довод,
Преследовал ум мой, как овод.
Но, брезгая, брызгал ум ими.
Мое восклицалося имя.
Шепча, изрицал его воздух.
Сквозь воздух умчаться не худ зов.
Я озеро бил на осколки
И после расспрашивал: сколько?
И мир был прекрасно улыбен.
И ничего сего не было.
1915
<Бегство от себя>
I
Котенку шепчешь: не кусай!
Когда умру, тебе дам крылья!
Кровавит ротик Хокусай.
А взоры – Матери Мурильо.
II
Смотри: «Китайская Мадонна».
(О, теплый дождь могучих взоров,
Всегда прекрасный, чуть суровый!)
Дворцы угрюмого Додона
Письма Наташи Гончаровой.
Вверху созвездий тень укоров.
III
Я хочу слово «черный» писать через «о»,
А вы любите в поле кузнечика.
Разорвано вновь кимоно,
И краснеет прекрасное плечико.
<. . . . . . . . . . . . . . .>
VIII
Я запомнил тебя с одоленом
Мертвым и белым на темени,
Чтоб сердце прижалось к коленам,
Волнуясь, как Польша на Немане.
IX
Вы приказывали тогда котенку, чтоб вас величал
Обожаемой дорогой птичкой.
Вы подсказывали другому, чтоб себя величать
Обожаемой дорогой птичкой.
X
Вы уронили обувь нечаянно
И поцелуем были мятежно обуты,
Взглянули вы, как Австрии окраина,
И падали косами черные путы.
XI
Где ученики под дланью ранцев
Склоняют утреннюю юношей силу,
Где почила ты во сне: Румянцев,
Вызови из книг твою могилу.
XII
В чашках древесных
Зеленые желуди.
Со мною вынемте
Жребий новых дней, – дней неизвестных.
1915