Выбрать главу
Сюда, сюда, где одна молодая вода блестела, века холодна!
А над ней, обревевшись ревмя раскрывая беззвучно едало, некрасивое старое Время, потерявшее голос, рыдало.

1917

Небо революции

Еще на закате мерцали… Но вот – почернело до ужаса, и все в небесном Версале горит, трепещет и кружится.
Как будто бы вечер дугою свободу к зениту взвез: с неба – одна за другою слезают тысячи звезд!
И как над горящею Францией глухое лицо Марата, – среди лихорадящих в трансе луна – онемевший оратор.
И мир, окунувшись в мятеж, свежеет щекой умытенькой; потухшие звезды – и те послов прислали на митинги.
Услышьте сплетенный в шар шум шагов без числа и сметы: то идут походным маршем к земле – на помощь – планеты.
Еще молчит тишина, но ввысь – мечты и желания, и вот провозглашена Великая Океания.
А где-то, как жар валюты, на самой глухой из орбит, солнце кровавым Малютой отрекшееся скорбит!

1917

И вот опять все то же

Как черви, плоски и правы, столпились людские истины, но гневно краснеют травы, и лес истлевает лиственный. Про эти зеленые войны какой сообщу редакции? Ведь слишком густой и хвойный победой в своих рядах сиял. Как ставят иконе свечку – я штык навинчу и вычищу: иди ко мне, человечку, большой и злой человечище. Травой обгорелой стань ты, голос, глухой меж прочими, и боль оборви, гортань, кровавыми свежими клочьями. А ты, тишина, – ори и новому миру радуйся в жару осенней зари, в горячечном белом градусе!

1914

Стихи сегодняшнего дня

1
Выстрелом дважды и трижды воздух разорван на клочья… Пули ответной не выждав, скрылся стрелявший за ночью.
И, опираясь об угол, раны темнея обновкой, жалко смеясь от испуга, падал убитый неловко.
Он опускался, опускался, и небо хлынуло в зрачки. Чего он, глупый, испугался? Вон звезд веселые значки,
А вот земля совсем сырая… Чуть-чуть покалывает бок. Но землю с небом, умирая, он все никак связать не мог!
2
Ах, еще, и еще, и еще нам надо видеть, как камни красны, чтобы взорам, тоской не крещенным, переснились бы страшные сны,
Чтобы губы, не знавшие крика, превратились бы в гулкую медь, чтоб от мала бы всем до велика ни о чем не осталось жалеть.
Этот клич – не упрек, не обида! Это – волк завывает во тьме, под кошмою кошмара завидя по снегам зашагавшую смерть.
Он, всю жизнь по безлюдью кочуя, изучал издалека врагов и опять из-под ветра почуял приближенье беззвучных шагов.
Смерть несет через локоть двустволку, немы сосны, и звезды молчат. Как же мне, одинокому волку, не окликнуть далеких волчат!
3
Тебя расстреляли – меня расстреляли, и выстрелов трели ударились в дали, даль растерялась – расстрелилась даль, но даже и дали живому не жаль.
Тебя расстреляли – меня расстреляли, мы вместе любили, мы вместе дышали, в одном наши щеки горели бреду. Уходишь? И я за тобою иду!
На пасмурном небе затихнувший вечер, как мертвое тело, висит, изувечен, и голубь, летящий изломом, как кречет, и зверь, изрыгающий скверные речи.
Тебя расстреляли – меня расстреляли, мы сердце о сердце, как время, сверяли, и как же я встану с тобою, расстрелян, пред будущим звонким и свежим апрелем?!
4
Если мир еще нами не занят (нас судьба не случайно свела) – ведь у самых сердец партизанят наши песни и наши дела!
Если кровь напоенной рубахи заскорузла в заржавленный лед – верь, восставший! Размерены взмахи, продолжается ярый полет!
Пусть таежные тропы кривые накаляются нашим огнем… Верь! Бычачью вселенскую выю на колене своем перегнем!
Верь! Поэтово слово не сгинет. Он с тобой – тот же загнанный зверь. Той же служит единой богине бесконечных побед и потерь!

[1919]

Первомайский гимн

Была пора глухая, была пора немая, но цвел, благоухая, рабочий праздник мая.