1925
Майский марш
Над вспаханной земли поляной
прошла последняя зима…
Давайте выстроим стеклянный,
в огнях и в зорях взвитый Май!
Громком весны, звонком трамвая,
стальным фабричным соловьем,
рукой и словом – имя Мая
над всеми странами взовьем!..
Брызнув искрами гроз из России,
рокоча электричеством туч,
мы тревогой весь мир заразили,
мы везде заронили мечту.
Молодежь Германии, стройся,
в арьергард отставь стариков,
барабанами молотобойцев
открывай в мир Май широко!
Не у Франции ль в мелочных спорах
молодые умолкли сердца?!
«Карманьолу» в кварталы! И – в порох
разлетится обрюзглый Версаль.
Негру солнце парижское светит,
он в Америке – только лакей,
но не будет различия в цвете
с этой песней, что сложит Мак-Кей.
И когда-нибудь будет привинчен
штык зуава семнадцати лет,
чтоб судом чернокожего Линча
распороть золотой эполет.
И, сжимая хлысты, англичане
будут прыгать с балконов резных
пред грозой разряженных молчаний
наступившей индийской весны.
Оцепляйте воздушной гирляндой –
стиснуть Африку шпорами бомб,
но из Конго, Суданов, Ирландий
вам навстречу взовьются столбом.
Дух седых государств захолонет
от сквозных засвистевших ветров:
это – сжатое горло колоний
перехватит весенняя дрожь;
Это – с мира слетевшая маска
вдруг откроет его, и она
не задушит нигде – первомайский
интернационал!
Старье должно посторониться,
на расы росы льют грома,
растет, взрывая все границы,
в полях и в домнах пламень – Май.
Сегодня в тучи рвется радость
свистком нагретого котла:
еще один прибавлен градус –
и снег веков сойдет дотла!
1925
Лозунг – тревога
На жизнь не будет плакаться
упрямый взор рабфаковца,
не ослепить витринам
того, кто быль отринул.
Идут соржавленной Москвой,
сжимаемые улицами,
по жилам лет текут насквозь
отчетливыми пульсами.
Не лягут жилой пластовой,
не загустеют коркою,
но лавою по мостовой
подошвы жарко шоркают.
Идет рабфак – шаги гремят,
колышут щеки зарево,
от песней пышащих ребят
и камни разговаривают.
Услышь, услышь, булыжный гул,
движенье весен вычекань,
сбивай на каждом звон-шагу
отцовскую привычку!
Сменяй, срывай одежду дней,
будь громок, горд и грозен,
пускай – всего тебе родней –
тревога – лучший лозунг!
Под шумный, свежий гвалт ее
пой, будущим блестя:
«В бой, молодая гвардия
рабочих и крестьян!»
1923
Новая «Карманьола»
Как в шестнадцатом году,
ненавистном и проклятом,
значит – нам уж на роду
жаться к дырам и заплатам?
Значит – как ни хлопочи,
как «Дубинушку» ни ухай,
а затянут нэпачи
золотою цепью брюхо?
Значит – вновь буржую ржать,
плавя солнце на панаме,
а тяжелая баржа,
знай вытягивайся нами?
Нет! Вскипает «Карманьола»
красным заревом обид,
наших дней весны веселых
здесь никто не оскорбит!
На фонарь, фонарь, фонарь
тусклых буден злую старь!
К фонарю от фонаря
рвись, фригийская заря!