«Стой, спекулянт-смерть,
хриплый твой вой лжив,
нашего дня не сметь
трогать: он весь жив!
Ближе плечом к плечу, –
нищей ли широте,
пасынкам ли лачуг
жаться, осиротев?!»
С горем наперевес,
зубы тоской сжав,
фабрик и деревень
ширься, тугой шаг:
«Станем на караул,
чтоб не взошли враги
на самую
дорогую
из наших могил!
Если день смерк,
если смех смолк,
слушайте ход вверх
жизнью гонимых смол!»
С горем наперевес,
зубы тоской сжав,
фабрик и деревень
ширься, сплошной шаг!
1924
За рядом ряд
1925
Первомайское солнце
Жуликам
наций разнообразных
не по душе
первомайский праздник.
Для жен их,
пудренных,
одеколонных,
мало поэзии
в наших колоннах.
Но, плечи сомкнув,
за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Нэпманы смотрят –
щурятся еле:
«Эти процессии
нам надоели!
Как в позапрошлом
и в прошлом годе
ходят,
глаза мозоля,
и ходят!»
Мимо их злобы,
за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Графы,
маркизы,
бароны,
сеньоры,
скройтесь скорее
в семейные норы!
К яркому солнцу
зрачки ваши
слабы,
ниже надвиньте
цилиндры и шляпы.
Полымем вея,
за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Лица заройте
в квартирные плюши,
уши заткните
плотнее и глуше,
чтоб ни одной
не осталося щели,
окна скорей занавешивай,
челядь.
В ногу шагая,
за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Слушайте,
лорды,
банкиры,
сеньоры,
здесь не помогут
замки и затворы!
В сейфы запритесь
тройными ключами –
солнце прощупает
сейфы лучами.
Слишком упорно,
за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Если затвор
не надежен,
не крепок,
лучшая крепость –
в фамильных склепах.
Там,
превращаясь в пепел и плесень,
этаких
вы не услышите песен.
Там не слыхать,
как, за рядом ряд,
движется мощно
пролетариат.
Там
средь могильного тлена и праха –
успокоенье
от злобы и страха.
Можно грозиться,
челюсть ощерив, –
солнце
не тронет оскаленный череп.
Вас,
отошедших в наследное лоно,
даже не вспомнит
наша колонна.
Путь свой наметив,
за рядом ряд,
движется дальше
пролетариат.
Ты же,
земля заалевшая,
здравствуй!
Здравствуй
и властвуй,
огонь демонстраций!
Выше краснейте,
лучи и знамена,
вал повернувши
многоременный!
Год за годами,
за рядом ряд,
шествуй,
победный пролетариат!
1925
Товарищи Работницы!
ТОВАРИЩИ РАБОТНИЦЫ! БЫТ – КАЩЕЙ.
С НИМ НА БОРЬБУ ОТ ПЕЛЕНОК И ЩЕЙ!
(8 марта)
Работницы с фабрик!
Батрачки с полей!
Сгоните
с лица тень:
в столице,
в ауле,
в поселке,
в селе
сегодня –
ваш день!
От тряпок,
и люлек,
и очагов –
дружнее
сомкнись,
строй!
Немало осталось
пройти шагов
сестре
с далекой сестрой.
Ты белокура
или смугла,
удел твой
всюду жесток:
невольничьим рынком
земля легла
с запада
на восток.
Не только там,
где звенит зурна,
унылая
песнь сложена
о том,
как седому
была неверна
оплаченная жена.
Не только там,
где весна щедра,
где неба –
свежа синь,
тюремной решеткой
покрыла чадра
глаза
гаремных рабынь.
Не только там,
где, от мести стеня,
отдав
дорогой калым,
тебя влекли
за копытом коня,
бросали
вниз со скалы.
Среди патентованнейших вещей
на двадцать седьмых этажах –
повсюду
страшен обычай-кащей
встает,
твою жизнь зажав.
Семьей и религией
окружив,
столетий
тугой плен
сминает и давит
в тисках лжи,
в тоске
четырех стен.
Везде,
где золота жирен звон,
где песнь труда
на цепи, –
один-единственный
есть закон:
«Любую можно купить».
Везде,
где не вырвал
рабочий класс
у трутней
свои права, –
тяжел и тускл
похотливый глаз –
торгует
живой товар.
Еще силен
недобитый быт,
и мир
не насквозь наш.
Не кончен еще
и не позабыт
позор плетей
и продаж.
Но всюду
наша сила берет!..
От масс –
движенье вождей.
Сегодня –
вы выступайте вперед,
работницы!
Ваш день!
Восьмого марта
вы ждали хлеб:
он ваш
уже много лет.
Забейте же
в самый глубокий склеп
истлевшего быта
скелет.
Работница мира!
Сорви чадру,
сама
управляй судьбой!
Лишь тот тебе
муж, и брат, и друг,
кто трудится
рядом с тобой.
Лишь тем тебе
будущий мир мил,
который
создашь ты,
что клейма
с лица твоего смыл
неволи
и нищеты.
1925