Выбрать главу
Они забелеют,    как день на востоке, они зашуршат    по рабочим рукам, они разнесут    призыв к забастовке по самым глухим    страны уголкам.
Когда же, запев    небывалые песни, Москва оденется    в копоть и жар, – на Красной, разбитой    снарядами, Пресне бойцы их прочтут,    от восторга дрожа.

1925

Декабрьский туман

1
Петербургский     холодный туман: это день   или это тюрьма? Головою    спросонья качни: это свет   или это ночник? Дым,   как дерево,     тих и кудряв, а деревья нависли,      как дым, будто город –     с того декабря – побелел   и остался седым. Здесь прощальное небо       темней, чем в глазах умирающих –         свет, от морозного пота      камней, от испарины    сгибнувших лет. Будто этого утра      заря, окровавясь,    осталась стоять; будто всажен     ей в сердце заряд и кинжала    вошла рукоять; будто тот же мороз      по спине; будто им    не в железо врастать, – на сведенных руках      цепенеть кандалам    Чернышева моста.
2
Если ты   начинаешь стареть – в двадцать раз     здесь седеешь скорей; в Невский шелест      рассветом влеком, ты проснешься     уже стариком. Сдавит сердце     свинцовый восторг: это марево    или игра – эти вздохи    дворцов и мостов, усыпленных садов      филигрань?! Это – выдумка     или всерьез?.. Здесь нельзя     разобрать никому: сизой сети    седое сырье, ледяная    рыбацкая муть. Ни себя,   ни друзей не щадя, здесь столетье     сходило с ума, столбенеть    на твоих площадях, петербургский     студеный туман.

1926

Синие гусары

1
Раненым медведем      мороз дерет. Санки по Фонтанке      летят вперед. Полоз остер –     полосатит снег. Чьи это там    голоса и смех? «Руку   на сердце свое      положа, я тебе скажу:     ты не тронь палаша! Силе такой    становясь поперек, ты б хоть других –      не себя –        поберег!»
2
Белыми копытами      лед колотя, тени по Литейному –       дальше летят. «Я тебе отвечу,     друг дорогой, – гибель нестрашная      в петле тугой! Позорней и гибельней       в рабстве, таком, голову выбелив,     стать стариком. Пора нам состукнуть      клинок о клинок: в свободу –     сердце мое       влюблено!»
3
Розовые губы,     витой чубук. Синие гусары –      пытай судьбу! Вот они,   не сгинув,      не умирав, снова собираются      в номерах. Скинуты ментики,      ночь глубока, ну-ка – вспеньте-ка      полный бокал! Нальем и осушим      и станем трезвей: «За Южное братство,       за юных друзей!»
4
Глухие гитары,     высокая речь… Кого им бояться     и что им беречь? В них страсть закипает,       как в пене стакан: впервые читаются      строфы «Цыган»… Тени по Литейному      летят назад. Брови из-под кивера       дворцам грозят. Кончена беседа.     Гони коней! Утро вечера –     мудреней.