Будто море бьет волной,
Вьется рыжим локоном.
Что он делает со мной
Вологодским оканьем!
Он на рынке, на лотках,
Где весы и разновески,
Где народ в цветных платках,
В валенках по-деревенски.
Он у топок, у огней,
У прикладов, у винтовок,
У ларьков, и у плетней,
И у лесозаготовок.
Он меня с собой несет
Именем литературы.
Лихорадит и трясет
От его температуры.
* * *
Тишина над травами,
Тишина над морем.
Я хожу и думаю:
Что мне делать с горем?
В море бросить — выплывет
И опять догонит,
Вместе с ветром северным
Под окном застонет.
Горе свое горькое
Я перегорюю
И в борьбе с несчастьями
Счастье завоюю.
Листопад
Тихо ветер завывает,
Лист летит желтей песка.
Это осень открывает
Золотые прииска.
Как горят ее крупицы!
Кто ей столько красок дал?
Будто перьями жар-птицы
Ветер землю закидал.
Листья осени на веслах,
На закраинах пруда,
В их прожилках кровеносных
Рдеет рыжая руда.
Листья осени по межам,
По дорогам в колеях,
По урочищам медвежьим,
По полям на зеленях.
Листья осени на крышах,
На полях, на потолках,
На крылечках, на афишах,
На походных котелках.
Я стою у листопада,
Врытый в землю до колен,
Повторяя: — Так и надо!
Мне не страшен этот плен!
Воспоминание о Кавказе
Облака белый башлык
Сел на плечи скалы, на чинару.
Ослик безропотно ставил копытца
На жаркий асфальт вдоль шоссе.
Пахло арбузами, дынями.
Так начиналось
Утро в поселке
На горной гульрипшской косе.
Море уж что-то ваяло
Резцом своим мягким, но вечным,
Старый мингрелец
С ленивой дремотцей стучал по люфе.
Небо бледнело, не хвастаясь
Поясом Млечным,
Листья лоснились
На северном древе — ольхе.
В крыши, в проломы тесовые
Лезли янтарные грозди,
Зрел виноград,
Развалясь живописно в ветвях.
В дальних ущельях
Дремали грузинские грозы,
Медленно ехало время
В скрипучей арбе на волах.
Было прохладно еще,
Будто в винной баклажке,
Будто в снеди вечерней,
Поставленной ночью на лед.
Черные камни у моря,
Совсем как монашки,
Тихо молились,
Держа животы на восход.
* * *
Бывает так: то выглянет, то спрячется
Еще неполной силы майский луч.
И кажется, что кашляет мать-мачеха
На зябких глинах подмосковных круч.
И холодно, и как-то неуютно,
И леденит безлистый цвет вербы,
И ветер задувает непопутно,
И ноги созданы не для ходьбы.
А ты идешь по ржавому болотцу,
Бурлит и бьет вода по сапогу.
И до конца готов за жизнь бороться
В любую непогоду и пургу!
Ливень
Беркут стоит у дороги, как нищий,
А перед ним только пыль и следы.
Чрево набил он разбойничьей пищей,
Муторно с крови, попить бы воды!
Степь обнажила себя до кореньев.
Дайте дождя! Пересохло во рту!
Смерти подобно теперь промедленье.
Тучи! Несите свою доброту!
Гром отозвался, и радостно гукнул,
И далеко о себе возвестил.
Ливень копытами звонкими стукнул,
Радужно гривы дождя распустил.
Где-то на крыше блестит черепица.
В бане и то не такая теплынь.
Степь превратилась в одно чаепитье,
Где на заварку — ковыль и полынь.