Дайте ему «зеленую улицу»,
Чтобы он никуда не свернул.
Разве, скажите, лось не умница:
Дали зеленый, и сразу шагнул!
Пошел, как путеобходчик, по рельсам,
Люди ликуют: «Лось! Лось!»
Простим ему, что он первым рейсом
Не руду, а рога свои гордые нес.
Они у него своего рода индустрия.
Арматура, железная стать.
Здравствуй, здравствуй, природа русская,
Не губить тебя надо — спасать!
Владимир
С. Никитину
Город спит в вишневом белом дыме,
В тишине владимирской весны.
Тихо над сердцами молодыми
Веют замечательные сны.
Камень стен церковных глух и древен,
Ржавь насквозь проела купола,
Но краса владимирских царевен
Уцелела и до нас дошла.
Я твержу девчонкам черноглазым
У обрывов клязьминских крутых:
— Встретились бы раньше богомазам,
Кинулись бы с вас писать святых.
А они смеются: — Наша внешность
Грубовата для святых досок,—
Обнажают тело, то-есть грешность,
Загорать ложатся на песок.
Предо мной ворота Золотые,
Древности былой надежный щит.
Мимо них не конница Батыя,
А такси владимирское мчит!
Разговор с недовольным
«Легче поворчать,
Чем поворочать!» —
Говорил рабочий мне один.
— Бросьте вы мне голову морочить,
Гражданин!
Что брюзжите?
Что пищите горлом:
«Я устал от всяческих субботников!»
Посмотрите: вас расперло,
Вы едите за бригаду плотников!
Власть нехороша?
А где же лучше?
Лучше нет, поверьте
Нам, поэтам!
Это ведь счастливый случай,
Что родились вы в Стране Советов.
Вам бы при царе
Пыхтеть и гнуться,
Стариться от преждевременных морщин,
Вам бы царь не дал раздуться
До социалистических толщин.
Что вам не хватает?
Дачи? Площади?
Дача — это прах, жучки, гнилье!
Что вы свой язык везде полощете,
Как над грязной прорубью белье?
Вы смеетесь:
«Много ль сам доволен?»
Много! Много!
Потому что я
Радостью труда навеки болен,
Для меня он — песня бытия.
Ваше недовольное величество,
Обыватель времени ракет,
Посмотрите, всюду электричество —
То ангарский, то днепровский свет.
Это мы —
Турбины, пульты, тракторы,
Головокружительные «Ту».
Это наши мирные реакторы
Преодолевают темноту!
Не аршином расстоянье мерьте,
Наша мера — вымпел на Луне!
Не ворчите, гражданин, поверьте,
Захлебнетесь в собственной слюне!
Иван-чай
Ничего я не знаю нежней иван-чая!
Своего восхищенья ни с кем не делю.
Он стоит, потихоньку головкой качая,
Отдавая поклоны пчеле и шмелю.
Узнаю его розовый-розовый конус,
Отличаю малиновый светлый огонь.
Подойду, осторожно рукою дотронусь.
И услышу мольбу: «Не губи и не тронь!
Я цвету!» Это значит, что лето в разгаре,
В ожидании благостных ливней и гроз,
Что луга еще косам стальным не раздали
Травяной изумруд в скатном жемчуге рос.
Он горит, иван-чай, полыхает, бушует,
Повторяет нежнейшие краски зари.
Посмотри, восхитись, новоявленный Шуберт,
И земле музыкальный момент подари!
* * *
Здравствуй, лес, мое шумное детище!
Что ты прячешь, скажи, под полой?
Протяни ко мне ветви и ветвищи,
А не трудно — склонись головой.