Положи свои лапы мне на плечи,
Нам не знать, что такое вражда.
Тихо вырони капли и каплищи
Ночевавшего в листьях дождя.
Понимаю тебя, если, дрогнувши,
Ты кричишь своему палачу:
— Затушите преступное огнище,
Черным углищем быть не хочу!
Я люблю твои тонкие иглища,
Твой сосновый и терпкий настой,
Шаловливые гульбища, игрища
Ветра буйного с легкой листвой.
Если скажут, что лес — это веники,
Ты на это, мой друг, не гляди,
Подымай в высоту муравейники,
Глубже в землю корнями иди!
Красота
Красота страшней кинжала,
Злее жулика в кустах.
У нее такое жало,
Что укус змеи — пустяк!
У нее глаза, как бритвы,
Как ножи, как лемеха.
Что бессилие молитвы
Перед вызовом греха?!
Берегитесь, братцы, беса,
Арендующего ад!
Безопасней возле ГЭСа,
С миллионом киловатт!
Тут смертельно, но не очень,
Ток запрятан в провода,
Красота же — ловкий ловчий,
Души ловит в невода.
Сортирует, солит, вялит,
Прячет в бочках и в торфу
И таких гигантов валит,
Что и Петр Великий — тьфу!
Едет ветер
Едет ветер на бешеной тройке,
Кони ржут и поводья рвут,
Он бы мог и быстрее, но стройки,
Трубы фабрик ему не дают.
Даже степью не разбежишься,
Ни иртышскою, ни донской,
То амбары, то общежитья,
То пшеница кричат ему:
— Стой!
То заборы мешают, то доски,
То промышленные штабеля.
Вдруг он врезался где-то в Подольске
В белый-белый косяк белья.
Натянулись до звона веревки,
Чье-то платье слетело к ногам.
Закричали сороки-воровки:
— Что ты делаешь, хулиган?
Ветер на землю спрыгнул, опешил,
Оробел, взял коней под уздцы:
— Кто белье это, граждане, вешал?
Выходите ругаться, жильцы!
В ожидании поединка
Ветер встал, головою поник.
Удивительная блондинка
Во дворе перед ним стоит.
— Озорство тебе я прощаю! —
И сияет от доброты. —
Что попадало, перестираю,
А сушить, извини, будешь ты!
— С удовольствием, ненагляда!—
Отвечает ей ветер в упор.
И ресницы вдруг стали преградой
Выше самых высоких гор.
Перед взглядом ее окаянным,
Перед вьющейся силой кудрей
Ветер сделался постоянным
И сказал: — Распрягаю коней!
* * *
Девушка, как цапля в целлофане,
Мокнет на трамвайной остановке.
Пристает к ней мелкий-мелкий дождик,
А она не сердится нисколько!
Сквозь туман окраины рабочей
Движутся стальные донкихоты,
Башенные краны к ней шагают:
— Мы тебя проводим, дорогая! —
И идут! И хвастаются оба:
— Этот дом высотный я построил!
— Этот Дом культуры я закончил! —
Девушка смеется:
— Вы прекрасны! —
А сама ныряет в переулок,
Умоляя:
— Дальше не ходите! —
И стоят два башенные крана,
Как вдовцы. А девушка шагает
Через мелкий-мелкий дождик.
Светится фигура в целлофане,
Светится дождинки на ресницах,
Светится невинная душа!
Пушкинский бульвар
Выхожу я утром рано
Да на Пушкинский бульвар.
Там сидят два ветерана.
Я пройдусь — ведь я не стар.
Мне еще не мемуары
В тихой комнате писать.
Мне про шумные бульвары,
Про живое рассказать.
Весь бульвар — собранье красок.
И на нем в такую рань
Демонстрации колясок,
Мамок, бабушек и нянь.