Выбрать главу

«Как чудесно хороши вы…»

Как чудесно хороши вы, Южной ночи красоты: Моря синего заливы, Лавры, скалы и цветы!
Но мешают мне немножко Жизнью жить средь этих стран: Скорпион, сороконожка И фигуры англичан.

«Обычной полная печали…»

Обычной полная печали, Ты входишь в этот бедный дом, Который ядра осыпали Недавно пламенным дождем;
Но юный плющ, виясь вкруг зданья, Покрыл следы вражды и зла — Ужель еще твои страданья Моя любовь не обвила?

«Приветствую тебя, опустошенный дом…»*

Приветствую тебя, опустошенный дом, Завядшие дубы, лежащие кругом, И море синее, и вас, крутые скалы, И пышный прежде сад — глухой и одичалый! Усталым путникам в палящий летний день Еще даешь ты, дом, свежительную тень, Еще стоят твои поруганные стены, Но сколько горестной я вижу перемены! Едва лишь я вступил под твой знакомый кров, Бросаются в глаза мне надписи врагов, Рисунки грубые и шутки площадные, Где с наглым торжеством поносится Россия; Все те же громкие, хвастливые слова Нечестное врагов оправдывают дело.
Вздохнув, иду вперед; мохнатая сова Бесшумно с зеркала разбитого слетела; Вот в угол бросилась испуганная мышь… Везде обломки, прах; куда ни поглядишь, Везде насилие, насмешки и угрозы; А из саду в окно вползающие розы, За мраморный карниз цепляясь там и тут, Беспечно в красоте раскидистой цветут, Как будто на дела враждебного народа Набросить свой покров старается природа; Вот ящерица здесь меж зелени и плит, Блестя как изумруд, извилисто скользит, И любо ей играть в молчании могильном, Где на пол солнца луч столбом ударил пыльным…
Но вот уж сумерки; вот постепенно мгла На берег, на залив, на скалы налегла; Все больше в небе звезд, в аллеях все темнее, Душистее цветы, и запах трав сильнее; На сломанном крыльце сижу я, полон дум; Как тихо все кругом, как слышен моря шум…

«Тяжел наш путь, твой бедный мул…»

Тяжел наш путь, твой бедный мул Устал топтать терновник злобный; Взгляни наверх: то не аул, Гнезду орлиному подобный; То целый город; смолкнул гул Народных празднеств и торговли, И ветер тления подул На богом проклятые кровли. Во дни глубокой старины (Гласят народные скрижали), Во дни неволи и печали, Сюда Израиля сыны От ига чуждого бежали, И град возник на высях гор. Забыв отцов своих позор И горький плен Ерусалима, Здесь мирно жили караимы; Но ждал их давний приговор, И пала тяжесть божья гнева На ветвь караемого древа. И город вымер. Здесь и там Остатки башен по стенам, Кривые улицы, кладбища, Пещеры, рытые в скалах, Давно безлюдные жилища, Обломки, камни, пыль и прах, Где взор отрады не находит; Две-три семьи как тени бродят Средь голых стен; но дороги Для них родные очаги, И храм отцов, от моха черный, Над коим плавные круги, Паря, чертит орел нагорный…

«Где светлый ключ, спускаясь вниз…»

Где светлый ключ, спускаясь вниз, По серым камням точит слезы, Ползут на черный кипарис Гроздами пурпурные розы. Сюда когда-то, в жгучий зной, Под темнолиственные лавры, Бежали львы на водопой И буро-пегие кентавры; С козлом бодался здесь сатир; Вакханки с криками и смехом Свершали виноградный пир, И хор тимпанов, флейт и лир Сливался шумно с дальним эхом. На той скале Дианы храм Хранила девственная жрица, А здесь над морем по ночам Плыла богини колесница…
Но уж не та теперь пора; Где был заветный лес Дианы, Там слышны звуки топора, Грохочут вражьи барабаны; И все прошло; нигде следа Не видно Греции счастливой, Без тайны лес, без плясок нивы, Без песней пестрые стада Пасет татарин молчаливый…

«Солнце жжет; перед грозою…»*

Солнце жжет; перед грозою Изменился моря вид: Засверкал меж бирюзою Изумруд и малахит.
Здесь на камне буду ждать я, Как, вздымая корабли, Море бросится в объятья Изнывающей земли,
И, покрытый пеной белой, Утомясь, влюбленный бог Снова ляжет, онемелый, У твоих, Таврида, ног.

«Смотри, все ближе с двух сторон…»

Смотри, все ближе с двух сторон Нас обнимает лес дремучий; Глубоким мраком полон он, Как будто набежали тучи, Иль меж деревьев вековых Нас ночь безвременно застигла, Лишь солнце сыплет через них Местами огненные иглы. Зубчатый клен, и гладкий бук, И твердый граб, и дуб корнистый Вторят подков железный звук Средь гама птичьего и свиста; И ходит трепетная смесь Полутеней в прохладе мглистой, И чует грудь, как воздух весь Пропитан сыростью душистой. Вон там украдкой слабый луч Скользит по липе, мхом одетой, И дятла стук, и близко где-то Журчит в траве незримый ключ…

«Привал. Дымяся, огонек…»

Привал. Дымяся, огонек Трещит под таганом дорожным, Пасутся кони, и далек Весь мир с его волненьем ложным. Здесь долго б я с тобою мог Мечтать о счастии возможном! Но, очи грустно опустив И наклонясь над крутизною, Ты молча смотришь на залив, Окружена зеленой мглою… Скажи, о чем твоя печаль? Не той ли думой ты томима, Что счастье, как морская даль, Бежит от нас неуловимо? Нет, не догнать его уж нам, Но в жизни есть еще отрады; Не для тебя ли по скалам Бегут и брызжут водопады? Не для тебя ль в ночной тени Вчера цветы благоухали? Из синих волн не для тебя ли Восходят солнечные дни? А этот вечер? О, взгляни, Какое мирное сиянье! Не слышно в листьях трепетанья, Недвижно море; корабли, Как точки белые вдали, Едва скользят, в пространстве тая; Какая тишина святая Царит кругом! Нисходит к нам Как бы предчувствие чего-то; В ущельях ночь; в тумане там Дымится сизое болото, И все обрывы по краям Горят вечерней позолотой…