Я люблю сверканье пяток,
Твой мальчишеский галоп,
Своевольный ветер прядок,
Ниспадающих на лоб.
Я тобой владеть не буду
Ни по лету, ни к зиме,
Только б ты была повсюду,
Только б пела на корме.
Только б весело шутила,
Свесив косу за корму,
И, как солнышко, светила
Мне, и всем, и никому!
* * *
Агитатор! Когда ты не старый,
А действительно молод и юн,
Заходи в общежитье с гитарой,
Разговаривай с помощью струн.
Не разыгрывай ты, что ученый,
Не полюбят такого старца.
Подвигайся к картошке печеной,
Не забудь попросить огурца!
О любви ты не делай доклада,
Скукой слов не томи молодежь,
Будет комната девичья рада,
Если ты о любви запоешь.
Не посмотрят девчата с упреком,
Не ослабнет к тебе интерес,
Если ты невзначай, ненароком
Вдруг расскажешь про Волжскую ГЭС.
Извинишься, конечно, при этом,
Что нечаянно, мол, сорвалось,
И опять разразишься куплетом
Про Степана, про волжский утес.
Агитировать больше не стану,
Агитатор, тебя, так и знай.
Покупай же скорее гитару,
В общежитье к девчонкам ступай!
* * *
Есть у солнышка сбереженья
В замечательной кладовой.
Доказательством служит движенье
Вешних соков под каждой корой.
И оно, наше солнце, готово
Каждый день, каждый час — не потом! —
Все, что есть у него золотого,
Подарить, не жалея о том.
Не от этого ль радостный щебет
Не смолкает в лесном уголке?
Я готов тебе, солнце, за щедрость
Дом построить с окном в потолке!
Зимняя сказка
Зимние гнезда безмолвны, пусты,
Не говорят полоненные реки.
Медленно снег оседает в кусты,
Мягче пушистого снега аллейки.
Встану над просекой, крикну «Ау!»
Белой зиме, старику Берендею.
Может быть, я молодую траву
Голосом, русскою речью согрею.
Может быть, выскочит заяц-беляк,
В сентиментально-доверчивом чувстве
Сядет и скажет: — Здорово, земляк!
С чем ты пришел? Не принес ли капусты?
Может быть, все разбегутся тотчас,
Где-нибудь мне обнаружить придется:
Чьи-то пугливые уши торчат,
Чье-то сердечко испуганно бьется.
Милые звери! Не буду стрелять,
Я ведь в природе поэт, чтоб вы знали,
Я ведь хочу на других повлиять
И попросить, чтобы в вас не стреляли!
Белое поле. Равнина и тишь.
Инея тонкая, нежная навись.
Сердце! О чем ты так громко стучишь?
Песню какую опять начинаешь?
* * *
Ты пришла, мой друг старинный!
Открываю дверь, молчу.
Головы твоей повинной
Не даю казнить мечу.
Я тебе прощу измену,
Не напомню никогда,
Как я плакал, бился в стену,
Как у нас стряслась беда.
Не спешил обнять другую,
Знал, что это будет ложь.
Шел весь год сквозь бурю злую,
Ждал и верил: ты придешь.
Проходи, берет снимай-ка,
Вешай синее пальто.
У меня в дому хозяйка
Только ты или — никто!
Ничего и не случалось,
Я не плакал, не скорбел,
Ты ведь просто отлучалась,
Я ведь просто ждать умел!
Детство
Детство дует в дудочки,
Скачет в догонялочки,
Вырезает удочки,
Выжигает палочки.
Всякие там Витеньки,
Разные там Игори
Закрутили винтики,
Ни с чего запрыгали.
И напрасно бабушки
Удержать пытаются:
— Ладушки! Ладушки! —
Нет! Не тем питаются!
Не такими травами,
Не такими яствами —
Книгами, экранами,
Рюкзаками, ластами.
Лодками и веслами,
Шашками и шахматами,
Лыжами и кроссами,
Далями распахнутыми.