«Ну, что ж? Тогда устроюсь в стог,
На травяном постое.
У бабки нрав, видать, жесток,
С такой и спать не стоит!»
Наелся сена. Вышел пить,
В волне воды ломаясь.
«Не кипяченая! Как быть?
Я животом не маюсь!»
Напился. Фыркнул громко:
— Б-р-р-ы!
В себе души не чает.
И вот спустился под обрыв,
Там мельницу встречает.
На водяное колесо
Тотчас верхом уселся.
Не усидел на нем. Снесло.
Нырнул и осмотрелся.
Свои ученые умы
Ему представил омут.
Навстречу выплыли сомы,
Один рече другому:
— Какая светлость! Вот бы нам
Упрятать под корягу,
На удивление вьюнам,
И окуням-варягам.
Та мысль нечаянно далась
Красавцу в черном фраке.
Со дна решимость поднялась —
Мы говорим о раке.
Подплыл он к месяцу тогда
С огромными клешнями.
Что было дальше — навсегда
Останется меж нами.
Чего-то стоила гульба
По омуту светиле.
С тех пор с его большого лба
Отметки не сходили.
И коль рассматривать начну
Его лицо рябое,
Я вижу, что одну клешню
Он взял тогда с собою.
Пора подыскивать мораль
Писанию такому:
Старушка не пустила. Жаль!
Все было б по-другому!
* * *
Там, где никнут таволги,
Запевают иволги,
Где березы светятся,
На макушках вертятся.
Лезет в мысли заново
Сущая безделица:
«Иволга Ивановна» —
Кто назвать осмелится?
Кто ей скажет: — Милая?
Кто ей скажет: — Славная?
Запевай, не мешкая,
Песня в жизни — главное.
Кто же, кроме нашего
Брата, рифмой бьющего,
Может водки спрашивать
У совсем непьющего?
Может прозу выпеснить,
Дать ей душу певчую,
Может песней вытеснить
То, что в жизни не к чему?!
* * *
Осина и ель вперемежку.
Передники белых берез
Да груздь, что мадам сыроежку
Как будто бы замуж берет.
Изящные сгибы орешин —
Приспущенный зелени флаг.
На каждую ветку повешен
Ореховый грездень с кулак.
И посвист сосны корабельной,
Взлетевшей до облачных мачт.
И коршуна зов колыбельный.
Детей разлетевшихся плач.
Могучего дуба стовершье.
И тень и прохлада в листах.
Вот-вот и появится леший,
Чтоб лекцию лесу читать.
Иду я бесшумными мхами,
Что с древности стали седеть.
И брежу совсем не стихами —
Зову Берендея к себе.
Медвежьей чащобой лесною
Торя под собой новотор.
А рядом, совсем надо мною,
Поет краснозвездный мотор.
* * *
У осени красные десны арбузов,
Кленовые лапы походки гусиной.
Люблю я
Ее
Нескудеющий кузов,
Покрытый
Мешками,
Пенькой,
Парусиной.
Дымки, точно голуби,
Веют над крышей,
Садятся на плечи
Продымленным трубам.
Березки, прощальной фатою
Накрывшись,
Выходят грустить
К заводям синегубым.
У осени
Полная сумка тетрадей
В косую линейку,
В прямую
И в клетку,
Ей любо ходить
С букварем зa оградой
В начальную школу,
Потом в семилетку.
У осени
Крик перелетных гортаней
В ночи, где покрошены
Звезды на темень,
Где гул молотилок
Стоит над скирдами,
Как древний гекзаметр,
Суров и напевен.
У осени
Бодрая поступь капусты,
Зеленая живопись росной отавы.
В осенних морозцах
Прозрачен до хруста,
До боли
И пушкинский ямб и октавы.
Она дорога
Золотой серединой
Раздумий, оглядок
И новых дерзаний,
В закатах, восходах, горящих рябиной,
В призывных мелодиях конского ржанья.