Товарищи, о которых говорит Баратынский в этом письме: братья Креницыны (Владимир и Александр), Я. И. Ростовцев, А. В. Чевкин и Ханыков. Позднее к компании примыкает Приклонский (сын сенатора). Любопытно отметить, что почти всех мы находим в «Алфавите членам бывших злоумышленных тайных обществ и лицам, прикосновенным к делу». О Владимире Креницыне на полицейском донесении на офицеров Измайловского полка (1826 г.) Николай I написал: «Он почти наверное участвовал в заговоре 14-го числа». Я. И. Ростовцев (в последнюю минуту изменивший товарищам) был членом Северного общества. А. В. Чевкин был арестован в казармах Конно-егерского полка в ночь с 13 на 14 декабря. Он отговаривал солдат от присяги Николаю I. Наиболее яркой фигурой в этой компании был Александр Креницын. Ему и принадлежит главная роль в организации «тайных обществ» в корпусе. В «Алфавите» сообщается, что он исключен из Корпуса в 1820 г. «не столько за первенство в бунте,[25] как за его вольнодумство». В юбилейном издании «Пажеский корпус (1802–1902)» мы читаем: «Отсутствие надзора и невнимание к нравственной стороне питомцев имели, по словам Гангеблова, вредные последствия». В молодые умы стали извне вливаться вольнолюбивые внушения. К счастью, еще вливались неширокою струею. Представителем их был один только паж Креницын. Мудрено, чтобы у него между товарищами не было сторонников, но ежели они были, то по крайней мере они держали себя скромно и не высказывали своих мнений. В это время к Креницыну приезжал Александр Бестужев, которого он выдавал за своего друга. Одновременно с тем между пажами составилось тайное общество, главою которого был тот же Креницын. В сочлены себе набрал он более парней рослых и дюжих. Они собирались в небольшой непроходной комнате четвертого класса, и оттуда слышно было, что как бы произносились речи. Членов этой ассоциации мы как бы в насмешку называли уже не знаю почему «квилками».[26]
«Квилки» были несомненно продолжателями первого, еще вполне детского «Общества» в Корпусе, о котором пишет Баратынский. У нас нет точных сведений о времени посещений А. Бестужевым креницынского кружка. М. А. Бестужев пишет: «Знаю, что он (А. Бестужев) в первых годах офицерства был близок с Креницыным. Помню, что мы часто посещали его в Пажеском корпусе, что там нам читали разные стихи, написанные кадетами на разные корпусные случаи; помню, как брат мне говорил, что старуха-мать Креницына была недовольна сыном за знакомство „с таким вольнодумцем“».[27] Сам Креницын свидетельствует, что Бестужев посещал его в Корпусе, будучи еще юнкером лейб-драгунского полка, что было в 1810–1817 гг. Вероятнее всего, что посещения эти имели место еще при Баратынском. Любопытно, что приблизительно в то же время, когда Баратынский пишет матери умоляющее письмо о переводе в Морское училище, такие же письма пишет матери и Бестужев. Надо сказать, что и организация «Общества мстителей» была вполне в духе «атамана разбойничьей шайки Ринальдо Ринальдини», каковым был в Горном корпусе Александр Бестужев. Вероятно, тут не было непосредственного влияния, но весьма характерно единство «романтических» настроений корпусной молодежи. То, что «общество» во главе с Креницыным продолжалось до 1820 г. и закончилось настоящим бунтом против начальства, свидетельствует о прочности «оппозиционных» настроений в Корпусе. Уже при Баратынском «общество» связано какими-то вольнолюбивыми мечтаниями, о которых Баратынский вспоминает в своем послании к Креницыну (1819 г.). Тогда уже среди пажей ходили вольнодумные стихи Креницына – карикатуры на начальство. Постепенно, как это мы видим из показаний Гангеблова, настроения эти принимают политическую окраску. Гангеблов утверждает даже, что «общество сие было отраслью Тайного общества» («По изысканиям комиссии», однако, «не оказалось, чтобы означенные затеи пажей имели какую-либо связь с политическим обществом, которое и по правилам своим не могло принимать к себе учеников»).[28] «Затеи пажей» 1815–1816 г. не выходят за пределы детской игры в «разбойники», и игра эта проходит безнаказанно, в «под польи Корпуса», до февраля 1816 г. Тут происходит событие, подробно описанное Баратынским в письме к Жуковскому:
25
Так называемый «Арсеньевский бунт», выразившийся в организованном протесте кадетов, во главе с Креницыным, против назначенной порки пажа Арсеньева. Корпусное начальство было избито и связано.
27
«Русское Слово», 1860, т. XI, «Детство и юность А. А. Бестужева, 1797–1818» (из воспоминаний его брата).