Андозерский порывисто поднялся, ушел с веселым ржаньем в кабинет и минуты через две вернулся с пачкою фотографических карточек. Логин просмотрел их с равнодушною усмешкою.
– А? Что? – спрашивал Андозерский. – Ведь пикантно, не правда ли?
– Да, но только все это наивно, элементарно.
– Ну, чего ж тебе еще! – обидчиво сказал Андозерский и собрал карточки.
– Однако, что ж твои невесты? – спросил Логин.
– Невесты? А вот, во-первых, Нюта Ермолина, славная девочка. Жаль только, воспитана странно. А прилагательное изрядное. А, что скажешь?
– Милая девушка, – неохотно сказал Логин.
– Уж ты, брат, сам не втюрился ли?
Андозерский подмигнул Логину и изобразил на своем лице лукавство, что мало шло к его пухлым щекам и невыразительным глазам.
– Смотри, не вздумай отбивать: ты туда что-то повадился.
– Ну, где повадился…
– Она ведь не в твоем вкусе.
– А ты как мой вкус знаешь?
– Да уж знаю. Она не по тебе, – с придурью девчонка и шустрая; ей нужен муж с характером, практический, – а то, дружище, как два мечтателя поженятся, так проку мало.
– Помилуй, с чего я буду отбивать у тебя невест: похож ли я на Дон Жуана!
– Кто вас знает, мечтателей: в тихом омуте черти водятся. Ты, впрочем, и не думай: ничего тебе не очистится, – девочка, я тебе доложу, в меня по уши врезалась, – как встретимся где, так у нее глазенки и засверкают.
– Вот как! Ну, поздравляю, – сказал Логин с усмешкою.
«Глазенки засверкают, – думал он, – да только отчего?»
Андозерский развалился на спинку стула и самодовольно приглаживал пестрый жилет, прикрывающий брюшко умеренно-солидных размеров.
– Да, брат, это уж доподлинно исследовано мною, – продолжал он. – Приходи хоть завтра, – выскочит с руками и ногами. Ну, да я еще посмотрю и посравню. Другие две, пожалуй, попрелестнее будут, хоть и победнее.
Логин торопливо и маленькими глотками прихлебывал из стакана.
«Всякая муха, – думал он, – может карабкаться своими нечистыми лапками всюду, куда ей вздумается!»
– Номер второй, – продолжал Андозерский, – Неточка Мотовилова, – премиленькая барышня, не правда ли?
– Да, мила и Неточка, – лениво ответил Логин. – У нее и призвание есть.
– К чему? – спросил Андозерский с некоторым даже испугом.
– Выйти замуж.
– То-то… Ее папенька, сказать тебе по правде, изрядный плут, – конечно, это между нами.
– Да уж не пойду сплетничать.
– Кстати, они тобою огорчаются.
– Кто?
– Да Мотовиловы. Зачем ты их Петьке двойки лепишь.
– Ну, уж это…
– У других-то ведь он тянется. Да это, конечно, твое дело. А все бы лучше… Вот кабы ты за Неточкой приударил, так, небось, и к братцу был бы помилостивее. Славная девочка, черт возьми… У папеньки состояньице кругленькое, хотя и нечисто нажито.
– Жаль только, что на много частей делить придется.
– Ну, это ничего, всем хватит. А ведь помнят старожилы, как лет двадцать пять назад он появился сюда в рваной шинелишке, в истасканных сапожишках, – прохвост прохвостом. Был управляющим одной питерской дуры – та ему вверилась: ведь он и теперь мастер о добродетелях говорить. На словах блажен муж, а на деле всукую шаташася, как говорят семинаристы.
Андозерский захохотал.
– Славный был у нее лесок, – извел начисто, а денежки прикарманил. Потом женился на богатой вдовушке. Что-то уж очень скоро она окочурилась, а капиталы ему завещала. Женился на другой. Много о нем еще скверного толкуют. Говорят, что и завещание-то было подложное. Даже совсем невероятные вещи рассказывают.
– И такого-то человека ты хочешь иметь тестем! И за таким приданым погнался!
Логин встал со своего места и прошелся по комнате. Уже давно чувствовал он к Мотовилову странное отвращение. Лицемерною казалась Логину вся его повадка. И в гимназии, и в городе он намозолил глаза Логину: был он человек заметный и довольно неугомонный, и везде воскуряли ему горожане фимиам почтения. Наконец, самого имени Мотовилова не мог слышать Логин без раздражения.
– Мало ли что! – досадливо говорил Андозерский. – Ведь и ты, небось, не отказался бы от хорошенького кушика? Дочка его ни при чем. Она премиленькая. Вот мы возьмем да за нее и выпьем.
Андозерский принялся перебирать бутылки и глубокомысленно рассматривал каждую на свет. Он приостановил свой рассказ и принял такой вид, будто слова Логина ему не понравились: румяные щеки его вытянулись настолько строго и солидно, насколько позволяла их сытая припухлость; выпуклые глаза сердито поглядывали в ту сторону, где остановился у окна Логин. Он выбрал вино подешевле, маркою пониже, и пробормотал сквозь зубы: