Саранин побежал к дворнику. Был бледен. Мелкие капельки пота, совсем мелкие, как роса на холодном камне, выступали на его лице и особенно на носу.
Стремительно вбежал в дворницкую, крикнул:
– Где Халатьянц?
Апатичный чернобородый мужик, старший дворник, пил чай с блюдечка. Покосился на Саранина. Спросил невозмутимо:
– А вам что от него требуется?
Саранин тупо глядел на дворника и не знал, что сказать.
– Ежели у вас какие с ним дела, – говорил дворник, подозрительно глядя на Саранина, – то вы, господин, лучше уходите. Потому как он армянин, так как бы от полиции не влетело.
– Да где же проклятый армянин? – закричал с отчаянием Саранин. – Из 43 номера.
– Нет армянина, – отвечал дворник. – Был, это точно, это скрывать не стану, а только что теперь нет.
– Да где же он?
– Уехал.
– Куда? – крикнул Саранин.
– Кто его знает, – равнодушно ответил дворник. – Выправил заграничный паспорт и уехал за границу.
Саранин побледнел.
– Пойми, – сказал он дрожащим голосом, – он мне до зарезу нужен.
Заплакал.
Дворник участливо посмотрел на него. Сказал:
– Да вы, барин, не убивайтесь. Уж коли у вас такая нужда есть до проклятого армянина, то вы поезжайте сами за границу, сходите там в адресный стол и найдете по адресу.
Саранин не сообразил нелепости того, что говорил дворник. Обрадовался.
Сейчас же побежал домой, влетел ураганом в домовую конторку и потребовал от старшего дворника, чтобы тот немедленно выправил ему заграничный паспорт. Но вдруг вспомнил:
– Да куда же ехать?
Проклятое снадобье делало свое злое дело с роковой медленностью, но неуклонно. Саранин с каждым днем становился меньше и меньше. Платье сидело мешком.
Знакомые удивлялись. Говорили:
– Что вы поменьше как будто? Каблуки перестали носить?
– Да и похудели.
– Много занимаетесь.
– Охота себя изводить.
Наконец, при встречах с ним стали ахать:
– Да что это с вами?
За глаза знакомые начали насмехаться над Сараниным.
– Вниз растет.
– Стремится к минимуму.
Жена заметила несколько позже. Все на глазах, постепенно мельчал, – было ни к чему. Заметила по мешковатому виду одежды.
Сначала хохотала над странным уменьшением роста своего мужа. Потом стала сердиться.
– Это даже странно и неприлично, – говорила она, – неужели я вышла б замуж за такого лилипута!
Скоро пришлось перешивать всю одежду, – все старое валилось с Саранина, – брюки доходили до ушей, а цилиндр падал на плечи.
Старший дворник как-то зашел на кухню.
– Что же это у вас? – строго спросил он кухарку.
– Нешто это мое дело! – запальчиво закричала было толстая и красивая Матрена, но тотчас спохватилась и сказала – У нас, кажется, ничего такого нет. Все как обыкновенно.
– А вот барин у вас поступки начал обнаруживать, так это разве можно? По-настоящему, его бы надо в участок представить, – очень строго говорил дворник.
Цепочка на его брюхе качалась сердито.
Матрена внезапно села на сундук и заплакала.
– Уж и не говорите, Сидор Павлович, – заговорила она, – просто мы с барином диву дались, что это с ним, – ума не приложим.
– По какой причине? И на каком основании? – сердито восклицал дворник. – Так разве можно?
– Только-то и утешно, – всхлипывая, говорила кухарка, – корму меньше берет.
Дальше – меньше.
И прислуга, и портные, и все, с кем приходилось сталкиваться Саранину, начали относиться к нему с нескрываемым презрением. Бежит, бывало, на службу, маленький, еле тащит обеими руками громадный портфелище, – и слышит за собой злорадный смех швейцара, дворника, извозчика, мальчишек.
– Баринок, – говорил старший дворник.
Много испытал Саранин горького. Потерял обручальное кольцо. Жена сделала ему сцену. Написала родителям в Москву.
«Проклятый армянин!» – думал Саранин.
Вспоминалось часто: армянин, отсчитывая капли, перелил.
– Ух! – крикнул Саранин.
– Ничего, душа моя, это моя ошибка, я за это ничего не возьму.
Сходил Саранин и к врачу. Тот осмотрел его с игривыми замечаниями. Нашел, что все в порядке.
Придет, бывало, Саранин к кому-нибудь, – швейцар не сразу впустит.
– Вы кто же такой будете?
Саранин скажет.
– Не знаю, – говорит швейцар, – наши господа таких не принимают.
На службе, в департаменте, сначала косились, смеялись. Особенно молодежь. Традиции сослуживцев Акакия Акакиевича Башмачкина живучи.