В притонах*
В притонах у мрачных наркотиков странных.
Черные ночи темнеют, как в тинах затоны;
Изжитые души купались в седых океанах,
Где волны мгновенья-забвенья
Морфина чернейшего дара, –
Как в страшных наитьях Эдгара, –
Проносятся тьмы сатанинских томлений
И в чарах змеиных влечений
Метелятся тучи злых наслаждений…
Нам сам Сатана, разжимая когтистые кисти
Рассыпал греховные чары
Дары те так стары, так стары
Кромешную душу хаос они сладко терзают
Из мрачных ущелий души черный змей выползает
И бедных наркотиков жалит и давит
Гремящие кольца свои расправляя…
Но грешное тело людей наслаждает,
Змеенышей черненьких там насаждая…
Змей страшен и черен и лезет проворен
В душевные норы, в пещеры, где пляшут мегеры
И тянет, и тянет из душ их туманы
Колышатся в сладких качаниях раны
И стелят туманы, туманы…
Декбрь.
1918 год.
В вагоне
Сегодня я весь отравлен…
Зачем мое сердце так сдавлено?!.
Ах, глаза ее мертвы, мертвы
Ах, уста ее алы, алы…
Зачем мое сердце так стерто
Зачем мы безумно усталые
Мы сидим друг против друга в вагоне
Ее головка в черной шляпке томна
Что мне слышится в колесных стонах
Что плачут, рыдают о чем они?..
Ах, они плачут о невозвратной
О чем-то бледном, что было страстным
И мысль моя им вторит безучастно…
Головка ее в черной шляпке томна.
Леса, болота, горы видны из окна…
И старый вагон весь качается…
Наверно, она скоро отравится!..
Ах, глаза ее мертвы, мертвы!..
Ах, уста ее алы, алы!..
О, скоро ль дорога кончается,
Скоро ль сойдем у вакзала мы?!.
Декабрь.
1918 год.
Одни
Страшно быть одиноким во надо –
Того высшая мудрость желает
Пусть утонченность острого взгляда
Нашу жизнь до конца раздевает
И в сверканьи горящих страстей
Надо остав костлявый найти
Равномерной машиною дней
Разработать продукты-пути.
И хоть в пытке жестокой актера
Ничего кроме муки не будет
Но в мече утомленного взора
Ваша гордая мудрость пребудет.
Страшно быть одиноким, но надо. –
Того высшая мудрость желает…
Пусть себя ожиревшее стадо
Погремушкой грошовой венчает.
Ноября 1918 год.
Посв. Констан де Польнер*
…Я ничего не жду, – мне ничего не надо
Устало прохожу среди предметов и людей
Не нахожу врагов и не ищу друзей
И безучастного ничто не остановит взгляда
…Я ничего не жду, – мне нечего не надо…
Часами долгими стою перед окном
. . . . . . . . . . . . . . .
И так весь день пройдет до сна
Когда я засыпаю – утомленный гном –
Для сновидений дремлющего взгляда
Я ничего не жду, – мне ничего не надо.
Январь 1919 год.
На балу
На балу, на балу на блестящем полу
Волны дам, море дам… трепет пар.
И шеи белеют и руки до муки томят
Улыбки пенеют и взгляды блестят.
А над всеми виясь утомительный вальс,
Чтоб душа отдалась, душа дамы зажглась. –
Этой леди осыпанной бисером.
Ее сердца огонь и за нею погонь,
Кавалеров блестящих бесчисленно.
Вальсу отдала власть – пепеляще зажглась.
Но я к ней подойду и взгляну на звезду.
И так гордо, как будто смеясь.
Я проникну сквозь мир ее глаз.
На балу, на балу на блестящем полу.
Волны дам, море дам – трепет пар.
И шеи белеют и руки до муки томят
Улыбки пенеют и взгляды блестят.
Здесь ни кто не один и никто не грустен!
Пролетел серпантин, разноцвет конфетти…
И шеи и руки танцующих пар.
На балу. На балу – на весёлом пиру.
В упоеньи пластических чар…
На балу, на балу, на звенящем балу.
Январь 1919 год.
Народу*
Что я скажу тебе, измученный народ
Какую лепту даст поэт
В клокочущий водоворот
Твоих страданий и побед