Отец Егучи-сан подружился с молодым англичанином, доверял ему дочь, позволял вместе с ней совершать прогулки в окрестностях города.
Девушка иногда вечерами подолгу гуляла с учителем. Он много рассказывал ей о европейской жизни, о великих композиторах и о своей интересной, разнообразной жизни. И всегда, о чем бы ни говорил, неизменно переходил на свою любимую тему: о коллекциях марок. Он мог, не замечая улыбки девушки, возбужденный без конца говорить о какой-нибудь вновь приобретенной аргентинской или старинной финляндской марке. Эта чудная склонность забавляла и смешила девушку…
Однажды, возвращаясь с прогулки, они проходили европейский квартал.
В этот вечер Егучи была особенно грустна и молчалива. Мистер Тичер предложил утомленной девушке зайти к нему.
Они вошли в просторные комнаты европейского деревянного дома. Егучи-сан впервые была у европейца. Ее очень поразила незнакомая ей обстановка. Мистер Тичер предложил девушке кресло и, не замечая ее любопытственное волнение, быстро вышел в соседнюю комнату и тотчас же вернулся с грудой альбомов с марками.
Девушка не ожидала этого. Втайне она мечтала о том часе, когда войдет в дом своего любимого и это будет знаком, поданным ему, и ей казалось – он поймет ее и скажет долгожданное «люблю».
Она с трепетом ожидала каждый момент его «люблю», чтобы смело сказать свое… И вдруг это смешное, нелепое – марки.
Егучи встала и тихо дрожащим голосом сказала:
– «Поздно, мне нужно идти…»
По ее щекам скользились слезинки.
Голубые глаза чужестранца быстро растерянно забегали, – он вдруг все понял, охватил девушку за руку, опустился перед нею на колени, и стал порывисто целовать ее руки.
– «Я знаю теперь, почему вы были так печальны. Я понимаю теперь вашу танку, которую прочел невзначай:
– Так знайте… всегда, когда я был с вами, я хотел сказать вам это слово…
Вы мое сокровище!.. Солнце мое!.. Все положу к ногам твоим моя маленькая богиня»…
– «Покажите мне ваши марки» – вдруг прервала мистера Тичера девушка и отскочила от него.
– «Все женщины всего мира одинаковы», мелькнуло у Тичера.
Он опустил голову и покорно стал перелистывать альбомы.
– «Дайте мне сюда самую дорогую вашу марку».
Мистер Тичер выбежал в соседнюю комнату и осторожно внес, как хрупкую драгоценность, маленькую изящную шкатулочку, открыл ее и дрожащей рукой вынул почтовую марку и протянул ее девушке.
«Плантация?!» – улыбнулась мысленно девушка.
Егучи-сан неудержимо рассмеялась.
– «Мистер Тичер, дайте мне спички», сказала она.
Когда удивленный англичанин принес ей коробку спичек, она держала на кончиках указательного и большого пальчиков марку и смеялась.
«А теперь подожгите эту марку.»
Мистер Тичер вдруг густо покраснел, у губ его и на лбу запрыгали глубокие морщины. Исподлобья он взглянул на девушку. Егучи-сан по-прежнему заливалась звонким смехом.
– «Не бойтесь, сэр, пальчики вашей богини не сгорят!.. Ах, не хотите, тогда я просто изорву вашу грязную бумажку!..»
Мистер Тичер вдруг схватил ее руку выше кисти и крепко сжал ее. Пальцы слабо разжалась. На ладони лежала смятая почтовая марка. Англичанин схватил марку и грубо оттолкнул японку.
Рикша привез Егучи-сан домой.
Никто из домашних не заметил, как девушка прошла в свою комнату. Она взглянула на рояль; закрыла его…
Вдруг крикнула свою старую няню, полуслепую старушку.
Вошла няня.
– «Иди наверх и принеси мне черный сверток, который валяется в пыли у рваной ширмы в самом углу.»
Полуслепая старушка не заметила слез девушки, а голос Егучи был так тих и казался спокойным.
Когда старушка принесла сверток и ушла, Егучи сняла пыльную китайскую материю с забытых кото и шамисена. Шамисен она бережно положила к изголовью своей постели, а кото поставила к окну, раздвинула стену и стала играть простые, забытые родимые песни.
Тень ветки апельсинового дерева играла на ее лице и кимоно, освещенном луной…
С.-П.-Б. Сосновка.
Декабрь 1916 г.
Глаз*
– Хотите я расскажу вам маленькую вещичку?
Конечно, очаровательная Анна Викторовна знала, что все с удовольствием будут слушать, так как ее «вещички» всегда были столь же увлекательны и изящны, как и их рассказчица, но задала этот вопрос только для того, чтобы возбудить немного нетерпения в своих друзьях.
– Расскажите! Расскажите! – просили все.