Страданья огнь — удел всей твари
В новелле (как и в романе «Голем») отразились тягостные впечатления автора от пребывания в пражской тюрьме в 1892 г., куда он угодил по клеветническому обвинению в использовании спиритизма и колдовства в целях процветания торгового банка «Майер и Моргенштерн», одним из руководителей которого он являлся в девяностые годы XIX в. В конеч-
ном счете Майринк, как и его герои, был оправдан, но этот эпизод понятным образом сказался на его попытках подвизаться на поприще банкирской деятельности, и он вынужден был их оставить.
Bal macabre
С. 129. ...клуба, который носит странное имя Аманита... — Аманит (от греч. amanites) — пластинчатый мухомор (Agaricinees); во французском языке этот термин употребляется также для обозначения любых ядовитых грибов.
С. 131. Фаллоид — смертельно ядовитая разновидность мухомора (Amanite phalloide).
...ее зовут Жермэ... — Это имя созвучно с французским словом, обозначающим ядовитое растение белую чемерицу [Veratrum album).
С. 133. ...сверкающие струны, которые тянутся от ключиц... к ее бед-рам. — Сходный мотив — человек, «распятый» на струнах арфы, часто встречается в живописи нидерландского художника Иеронимуса Босха (ок. 1460 — 1516); в качестве примера можно назвать триптих «Страшный Суд» из Венской картинной галереи и знаменитые «Сады наслаждений» из музея Прадо.
Катастрофа
С. 136. ...невероятно выразительный рисунок сецессиона... — Сецессион (от лат. secessio — отход, отделение) — название ряда европейских, главным образом австрийских и немецких, художественных течений конца XIX — начала XX в., противопоставивших себя академизму в искусстве. Деятельность берлинского, мюнхенского и венского сецессионов была весьма ярким явлением «эпохи модерн», заметно повлиявшим на весь художественный климат Европы. Для живописцев и графиков сецессиона (Франц Штук, Густав Климт, Макс Либерман) было характерно стремление к изысканной декоративности, прихотливой орнаментике, повышенной контрастности цветовых и линеарных сочетаний вкупе с неизменным интересом к «вечным темам» любви и смерти, а также явными элементами гротеска, зловещей иронии, «черного юмора». Все это позволяет считать творческие приемы некоторых художников данного направления как бы живописно-графическим эквивалентом литературных приемов Майринка.
С. 137. Левико — курортное местечко в южном Тироле.
С. 138. Патанджали — древнеиндийский аскет и мыслитель (время его жизни точно не установлено, однако теперь считается, что он жил не «три тысячи лет назад», как пишет Майринк, а во II в. до Р. X.), создатель философской системы йоги, которая до него издревле бытовала лишь как комплекс мистических «упражнений», автор «Йога-сутры».
С. 139. ...несколько «оглашенных»... — «Оглашенными» в раннехристианских общинах именовали людей, стремящихся к единению с Церковью, но еще не принявших таинства Крещения; во время литургии, после возгласа священника: «Оглашенные, изыдите», — они должны были покинуть храм. Эта практика формально существует и по сей день.
С. 141. ...он в салладхи... — Самадхи— состояние внутреннего самоотрешения и озарения, экстаза, того, что в православии называется «восхищением», а в дзэн-буддизме — «сатори». Термин «самадхи» в известном смысле аналогичен термину «турийя» (см. примеч. к с. 104).
Экспонат
С. 143. Я бродил по Градчанам, любовался капеллой святого Вацлава и собором святого Витта. <...> А «Башня голода» и переулок Алхимиков/ — Общеизвестна любовь Майринка к Праге, воспетой им на сто ладов и на сотнях страниц. Этот город, одновременно чарующий и мрачный, реальный и призрачный, служит основным фоном романов «Голем», «Вальпургиева ночь» и «Ангел Западного окна»; его приметы без труда угадываются в несколько абстрагированном архитектурном декоре «Белого доминиканца», настойчиво повторяются в том «подцикле» новелл из «Волшебного рога», который начинается «Экспонатом» и включает в себя «Растения доктора Синдереллы», «Кабинет восковых фигур» и «Альбиноса». Эти рассказы, кроме того, объединены сквозной темой — темой неодолимости зла в посюстороннем, реальном мире и набором действующих лиц, среди которых выделяется загадочная фигура «препаратора» Дараша-Кога. Позволительно думать, что прототипами многих этих персонажей послужили «собратья» Майринка по тем оккультным обществам, в которых он подвизался в «пражскую эпоху» своей биографии, выведенные в его новеллах в «сниженном», а зачастую и карикатурном виде. Воспользуемся случаем, чтобы упомянуть несколько пражских реалий, которые всплывут затем и в «Вальпургиевой ночи». Градчаны (от чешек, hrad — замок, кремль, крепость) — одна из древнейших частей Праги, основанная в VIII — IX вв. на левом берегу реки Влтавы (Мольдау). Вначале это был вассальный городок, окружавший нынешнюю Градчанскую площадь, а в 1598 г., в эпоху императора Рудольфа П, Градчаны получили звание королевского города. Одновременно возник и район градчанской бедноты — Новый свет, куда нередко переносится действие «Вальпургиевой ночи». Капелла св. Вацлава — готическая капелла (1373), посвященная чешскому князю из рода Пржемысловичей (907 — 935), способствовавшему распространению христианства в Чехии, убитому собственным братом и после смерти причисленному к лику святых. Памятник св. Вацлаву, покровителю Чехии, украшает одну из площадей Праги. Собор св. Витта — жемчужина готической архитектуры, заложен на месте храма-ротонды в X в. Основное строительство велось в 1344 — 1399 гг. группой зодчих под руководством Матвея из Арраса и Петра Парлержа; завершено лишь в конце XIX — начале XX в. «Башня голода», или Далиборка, — одна из башен пражского Града, названная по имени Далибора из Козоед, предводителя крестьянского восстания, казненного в этой башне в 1498 г. Переулок Алхимиков, или Злата уличка, — уголок Старой Праги на Градчанах, где во времена императора Рудольфа II, питавшего интерес к «тайным наукам», селились адепты герметической традиции.