— Следопыту Силе надо ускорить темп набирания сил, так как в скором времени ему придётся познакомиться не с одним, а с двумя богатырями, — объяснил Востроглаз.
— Почему с двумя? — в один голос спросили следопыты.
— Потому что здесь следы от двух пар лаптей, посмотрите внимательнее.
— Это очень важное обстоятельство, — убедившись в наличии двух пар следов, сказал командир, — которое может упростить или усложнить наш поиск… — Он ещё что-то хотел сказать, но в это время, с шумом, рёвом, завыванием, треском и свистом из тайги на болото хлынула полоса ураганного ветра, ломая и выворачивая из земли с корнями на своём пути деревья и кустарники и вздымая весь этот хлам в облаке, что пух одуванчика летний ветерок. Вырвавшись на просторы болота, ураган на какое-то мгновение остановился, будто оглядываясь, и ещё с большей силой и свистом кинулся по болоту, всасывая в себя воду с гусями и утками, с кочками и корягами. Столб воды, перемешанный с лесным хламом и живностью, упершись широким раструбом, что гигантской воронкой, в небо, нёсся круговертью к следопытам.
— Смерч! — крикнул командир отряда. — Ложись! Держись за землю!
Но последние слова командира утонули в шуме налетевшего на ребят смерча. А когда они, поднявшись с земли, открыли глаза, то ахнули от страха и удивления. Следопыт Сила с распростёртыми руками и ногами кружил в круговерти смерча вместе с кустарниками, корягами и птицами высоко над землёй.
— Наша задача усложнилась, — сказал командир.
Но Востроглаз и Тонкослух не слышали довольно спокойных слов командира, они с раскрытыми ртами следили за попавшим в беду товарищем.
Ребята опять натолкнулись на след полозьев, а между следом полозьев отчётливо были видны и следы больших лаптей.
Смерч пронёсся над покосами, над полем, вернулся к болоту, взбудоражил опять чуть успокоившуюся воду, ворвался за болотом в тайгу и ослабел. Ребятам было видно, как падали на лес носимые круговертью кусты, трава, прошлогодняя листва, как разлетались в разные стороны пришедшие в себя освободившиеся из плена птицы и как падал следопыт Сила около гусей, бьющих крыльями.
— Засечь по компасу градус приземления! — приказал командир.
— Есть засечь по компасу, — ответил Востроглаз, — только я отчётливо вижу сосну, на которую он опустился.
— А я ясно слышал, как ломались сучья дерева, на которое плюхнулся Сила.
V
На плоту, который смастерили ребята из трёх брёвен, связав их ивовыми вицами, следопыты переправились через болото.
— За мной, быстрее. Обстоятельства не терпят промедления…
— Го-го-го-го! — прокричал командир.
Тишина.
— Вперёд, бегом!
Через колодины, обросшие мхом, кувырком.
Через бурелом, где ползком, где поверху.
Вода из-под ног веерами хрустальных брызг — в разные стороны. Пот глаза заливает.
— О-го-го! — донеслось до ребят. Сила отозвался. Повеселели. Обрадовались — и пуще вперёд.
— Андрей! Андрей!! Андрей!!! — кричали они.
VI
В бору, под сосной в два обхвата, что вершиной в ясную погоду звёзды по ночам в небе считает, а в пасмурное утро в тучах умывается, у костра сидели следопыты и сушили до нитки промокшую одежду.
Андрей рассказывал:
— Успел ли я лечь по команде, не упомню. Сжало меня со всех сторон — ни дохнуть, ни голоса подать, и глаз открыть не могу. А потом, как поволокло по земле да головой о землю рраз-рраз — искры из глаз фонтанами, а свету не вижу. Я это, значит, ногами-то дрыг-дрыг, а земли-то и не чувствую, опереться что-то на неё не могу. Кое-как открыл глаза, и тут сразу и в жар и в холод кинуло. Земли-то подо мной нет, и лес и болото как-то сбоку от меня, и я мимо лечу. «Эх, думаю, пропал, этак мимо Земли да в космос». А долго ли?
— Ну уж сразу и в космос, — вздохнул Тонкослух.
— А тут как крутанул этот самый смерч, — продолжал Андрей, — я глянул: земля подо мной и лес подо мной. Ещё больше перепугался. Ежели с такой высоты шлёпнусь — лепёшка из меня на земле, да и всё. А в этой самой круговерти около меня и листья, и травы, и кусты, и верхушки ёлок и сосен, и птицы разные, как неживые, крылья распустили, головы туда-сюда болтаются, их оглушило, значит, не иначе. Тут вспомнил я Мюнхаузена и хвать одного гуся за ноги, другой рукой — другого гуся, тоже за ноги, и держу крепко-крепко. Авось, думаю, спасут меня эти гуси. Когда очухаются, полететь захотят, и куда им со мной лететь — силы не хватит, а крыльями-то хлоп-хлоп. Я и спущусь на крыльях-то, что на парашюте. Так и случилось, стихла круговерть — гуси ожили и ну крыльями махать, а я их за ноги держу, и всё спускаюсь ниже и ниже, и бух на сосну, с сосны на землю. Огляделся — дровни под сосной стоят, а рядом плуг двухлемешный и борона. Вот, думаю, куда след-то нас вёл. А людей нет. И следов от лаптей нет. Одни лосиные следы и есть, да и только, — закончил свой рассказ Андрей.