— Мало ходите, вот и не бывали, — недовольно ответил Харитон.
III
Остановились. Бывалый парень Харитон Четвёртый глядел на всё кругом не то с грустью, не то с какой-то оторопью. И в самом деле, запустением каким-то веяло.
— До войны тут стояла деревня Ляга, — пояснил командир. — Правда, деревня небольшая, всего восемь домов, но всё же деревня. Мужики не вернулись с фронта. Молодёжь поразъехалась. Стариков рассветовский колхоз перевёз поближе к центральной усадьбе.
— Но, кажется, один житель сохранился здесь, — говорит Востроглаз, — вижу на опушке леса дом и дымок.
— А я слышу, как лошадь или корова жуёт сено в хлеву этого дома, — заявил Тонкослух.
На другом берегу реки следопыты действительно увидели небольшой дом, прижавшийся к лесу, да так, что не скоро и заметишь.
— И кто же тут живёт? Я только на минуту представил себя в этом одиноком доме в осеннюю или зимнюю ночь, как мурашки пошли по спине, — удивился Сила.
— Мастер лыжного спорта тут живёт, — рассмеялся Харитон.
— Да брось шутить.
— Кроме шуток, — всё ещё смеясь, продолжал он. — Тут живёт бабка Аграфена. Не захотела со своего места никуда трогаться, а бабке этой за шестьдесят. И вот она ежедневно за десять километров в «Рассвет» своим внукам молоко доставляет, и только на лыжах. Разве это не мастер спорта? Да ещё и корову держит.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Следопыт всё должен знать. Однако пошли, — подмигнул командир и двинул лыжи вперёд.
С крутого берега Уреги не катились, а летели, настолько он крут. Впереди Харитон, за ним Сила, потом Тонкослух, за Тонкослухом Востроглаз. Сила взял на несколько метров правее командира.
— Полынья! Полынья! — закричал что есть мочи Востроглаз, но было уже поздно. Со всего разлёта лыжи следопыта Силы нырнули в полынью и увлекли за собой под лёд парня.
— Харитон! Харитон! Ребята! Сила утонул! — кричал Востроглаз, летя на лыжах, и сам еле не угодил в воду, проскочив по краю полыньи.
Тревожный крик на всём лету развернул Харитона и Тонкослуха. На какую-то долю секунды ребята уставились на спокойно бурлящую полынью и след лыж, уходивший под лёд.
— Я — в воду, Тонкослух — к берегу за жердью и кольями, Востроглаз, приготовь верёвку с якорем, — отдал приказ командир спокойно и твёрдо.
Но не успел Харитон скинуть с себя куртку, как лёд по краю полыньи на глазах ребят начал взбучиваться тупым, округлым конусом и с трескам лопнул, развалясь угольниками синих заснеженных льдин. В образовавшуюся прореху высунулась отфыркивающаяся голова, а потом и весь, по пояс, следопыт Сила.
— Фу! — выдохнул Андрюша, а потом вздохнул полной могучей грудью. — У водяного в гостях побывал, да чуть надолго не задержался, хорошо, что на мелком месте.
— Хорошо, что лёд мартовский, — поправил Харитон.
— А под моим плечом и осенний рассыпался бы мелким бисером.
— Ладно уж хвастать-то, выбирайся, — сказал Тонкослух, подсовывая под локти Андрюше толстую жердь.
Востроглаз на всякий случай зацепил Силу якорем за полу куртки — попробуй ещё нырнуть под лёд! — и показал ему кулак…
— Следопыт Сила, а почему ты взял правее моей лыжни на целых десять шагов? — строго спросил командир, когда Андрюша выбрался из полыньи на лёд.
— Хотел раньше командира перемахнуть на другой берег, — ответил Сила.
— Пока командир в строю, требую выполнять приказ командира, — заключил Харитон, обращаясь ко всем следопытам.
— Есть выполнять приказ командира! — бойко ответили ребята.
И тут же, радуясь за благополучный исход происшествия, командир обнял каждого из своих приятелей, а Андрюше, смеясь, прокричал:
А теперь, чтоб не заморозить Андрея, рывок в избу бабки Аграфены. За мной! Бего-ом! — подал команду Харитон.
IV
— Извините, бабушка Аграфена, что мы как непрошеные гости нарушили ваш покой, — войдя в избу и поздоровавшись, сказал Харитон.
— Да что вы, ребятки, проходите, проходите, — бросив вязать чулок, встала из-за стола хозяйка. — Ой, да, никак, один из вас выкупался! Да раздевайся скорее, да переодеться бы, только, кажется, мужской-то одёжи у меня не найдётся, вот беда-то!
— В свою переоденусь, бабушка, не беспокойся, — ответил Андрюша, развязывая рюкзак.
— Да какая своя, коли из мешка-то вода ручьём течёт, — не унималась Аграфена.