II
На площади центральной усадьбы колхоза людно. Подножие обелиска героям-односельчанам, павшим в боях за Родину в войне с германским фашизмом, утопает в букетах полевых цветов. В лучах июньского солнца то золотом, то серебром, то рубином горят ордена и медали на мундирах старых воинов, на костюмах колхозников, на блузках и платьях колхозниц. Три ордена Славы и медали украсили грудь председателя колхоза гвардии старшины запаса Харитона Харитоновича Харитонова.
В колхозе праздник. В колхозе торжество.
Колхоз провожает Четвёртого Харитона границу охранять.
Под бой барабана, под звуки горна стройными рядами, с трудом сдерживая свою кипучую, бьющую ключам из каждого парня жизнь, на площадь вошли пионеры. Впереди дружины верхам на сохатом Андрей Сила. Упорством и лаской победил Андрюша крутой нрав Васьки и заставил его ходить под седлом.
Загорелые, с выцветшими на солнце белёсыми волосами да с глазами, что васильки во ржи, ребята задорно поют свою любимую песню:
Красные галстуки огненным пламенем колышутся на белых рубашках молодой поросли.
А напротив, по другую сторону трибуны, под командой Василия Андреевича, эскадрон джигитов: старшеклассники на своих любимцах — рыжих, белогривых, с белыми лысинами до самого храпа, резвых конях. Кони неудержимы, но и послушны. Роют землю копытами, вскидывают морды, переступают с ноги на ногу, ржут, но из строя — ни шагу.
Завидуют одноклассники Харитоше, но что поделаешь, случилось так, что в этом году только ему одному, Четвёртому Харитону, во всём десятом классе к летнему призыву в армию исполнилось восемнадцать лет.
Не привыкли в «Вешних водах» митинговать. Да и некогда — столько работы. Не за слово, за дело ценят человека, так уж исстари повелось. Но сегодня ступеньки трибуны не раз скрипнули под ногами колхозников. Даже Ковча на трибуну поднялся. Много добрых слов было сказано в дорогу молодому пахарю — молодому воину.
Последним поднялся на трибуну Харитоша. В солдатском обмундировании, в погонах и фуражке пограничника, с шашкой через плечо у левой ноги.
— Воин!
— Воин! — голоса среди людей.
— Пахарь — значит воин! — поправляет Ковча.
Поднявшись на трибуну, Харитон снял фуражку, поклонился людям на все четыре стороны. Посмотрел на поля, леса, что окружили деревни со всех сторон. Спустился с трибуны. Сделал особый поклон пионерской дружине, председателем которой был не один год. Обнял каждого в отдельности неразлучных своих друзей — следопытов Андрюшу, Федю и Колю. С обнажённой головой постоял у обелиска героям-односельчанам. Опустившись на колени, взял горсть земли в целлофановый пакетик и вложил пакетик в левый карман гимнастёрки вместе с комсомольским билетом. Приняв поводья коня из рук парторга колхоза Александра Владимировича, Харитон соколом взлетел на Орлика и дал шпоры.
— Почётным каре — за мной! — подал команду Василий Андреевич эскадрону.
Взвились белогривые вдогонку Четвёртому Харитону. А над ними, стрекоча моторами на бреющем полёте, идут четыре голубых вертолёта. Впереди Третий Харитон, за ним Ефим, Иван, Павел.
— Воины!
— Воины! — опять в народе.
— Пахари — значит воины! — вторит Ковча.
— На границу!
— На заставу Коробицына!
Скрылась конница из виду, улеглось облако пыли, поднятое над дорогой. Скрылись из виду вертолёты, и не слышно стрекотания их моторов, но люди ещё стоят с непокрытыми головами и смотрят в даль дороги, туда, где за поворотом скрылся Четвёртый Харитон на рыжем белогривом коне, сопровождаемый эскадроном ребят, тоже на рыжих, белогривых конях, и где за тёмным лесом скрылись голубые вертолёты.
— Товарищи, граждане! — кричит Ковча. — Можете что работать, что спать спокойно! Четвёртый Харитон на границе стоит!..
Часть третья
Глава первая
I
— Это что такое? — спросил сам себя военком района, полковник Кремнёв, глянув в раскрытое окно на шоссе, что тянулось через поле от леса, над которым взвилось и всё нарастало и приближалось облако пыли. — Неужели опять смерч?