«Здесь был бой!» — прощебетали птицы.
«Воин! Обнажи голову! Слушай!..»
На безымянной высоте, держа коня в поводу, с обнажённой головой стоит Четвёртый Харитон. То он глянет на амбразуру, то на поляну, которая и сейчас вся будто на ладони перед этой страшной пастью, когда-то жившего, кровожадного чудовища — дота…
…Осеннее небо сплошь закрыто тучами. Дождевые облака спустились до самой земли. Холодный дождь идёт не переставая третьи сутки подряд. Мочит землю, мочит солдат.
Справа, слева, впереди и сзади рвутся снаряды и мины. Беспрерывно строчат пулемёты. Над головой, за облаками ревут моторы самолётов. И тоже стрельба. Где-то вдали ухают бомбы.
Идёт бой.
На земле и над землёй идёт бой.
Справа и слева идёт бой.
А с высоты из амбразуры дота раскалённый пулемёт свинцовым смертоносным дождём поливает поляну, поливает солдат третьей роты. Роты, которой приказано овладеть безымянной высотой. Овладеть высотой к 12.00. Не позднее, ни одним часом.
Так требует приказ.
Так требует бой.
В который раз поднимает командир солдат в атаку.
В который раз захлебнулась атака…
Безжалостный пулемёт прижимает солдат к земле, не даёт поднять головы… А многие уже не подымут её никогда…
Пал командир роты.
Пал заменивший его политрук.
А высоту надо взять к 12.00. Не позднее ни одним часом.
Так требует приказ.
Так требует бой.
Ещё бросок… и реже строй…
По жухлой, примятой к земле дождями траве, между кочек, на правом фланге роты ползёт солдат. В левой руке автомат, в правой граната. Пот ли, дождь ли вместе с потом и кровью заливают лицо, слепят глаза. Солдат ползёт… Всё ближе, ближе к доту…
«Лишь бы до берёзы… Лишь бы до берёзы…» — шепчет солдат.
Бросок…
И ствол берёзы укрыл солдата, сколько мог.
Но дот — он видел этот миг.
Пулемётный огонь обрушился на ствол берёзы, что укрыла солдата. Расщепал дерево распалённый свинец. Изрешетил. Но что такое?
У амбразуры дота взрыв.
Столб земли, камня и щебня взметнулся ввысь.
Дот замолчал.
Рота поднялась в очередную атаку.
Но ожил дот.
И опять захлебнулась атака.
Новый взрыв у амбразуры дота.
Это солдат из-за простреленной, расщеплённой берёзы метнул вторую гранату в фашистское отродье.
Дот замолчал и снова ожил…
Мгновение…
Из-за берёзы в несколько прыжков или рывков делает солдат бросок и грудью закрывает страшную пасть амбразуры, грудью закрывает раскалённый ствол пулемёта, сеющего смерть.
Дот замолчал… И молчит поныне…
«Солдат! Великое звание!» — вспомнил Харитон слова пастуха… И, ведя коня в поводу в полном молчании, обошёл поляну, не наступив ни на один цветок, не потревожив ни одного деревца.
Глава седьмая
Приграничная полоса.
Движение ледников и ледниковых вод, как нигде в этом краю нашей земли, разрушая горные породы, оставили после себя моренные холмы из обломков горных пород, перемешанных с песком и глиной, гряды, гранитные скалы и каменные скаты. Озёра и Озерки. Реки и быстрые торопливые речки и ручьи с бесчисленными и громадными валунами. Местами непроходимые болота.
И всё это — моренные холмы, и гряды, и гранитные скалы, и даже каменные скаты покрыты вечнозелёным шатром вековых сосен с золочёными стволами и угрюмыми, обросшими лишайниками, косматыми елями. А в низинах, ближе к воде, заросли березняка, ольшаника и ивняка.
На высоких местах в сосняке земля покрыта белым жёстким мхом. В жаркую погоду мох с хрустом крошится под ногой человека. В грибную пору из мха вылезают целыми мостами темноголовые боровики и манят к себе людей.
Около стволов тёмно-зелёный с крупными ягодами брусничник. Что кисть — то и горсть ягод.
В еловом лесу, где место пониже, посырее, — трава пырей, папоротник, да куда более буйный и более ягодный брусничник. Да рыжий-рыжий, с тёмно-зелёными волнами по шляпке ароматный рыжик.
По краям болот в сиреневом цвету с одуряющим запахом разросся багульник. Болота покрыты толстым слоем мягкого бело-розового мха, усыпанного в осеннюю пору бордовой клюквой, летом — янтарной, пахнущей молодым вином, ягодой морошкой.
В таких лесах раздолье глухарям, тетеревам да рябчикам, и белке неплохая житуха.
Грибов вдоволь, не ленись запасать на зиму. Голодная не будешь.
Второй день пробирается Харитон по не виданным им местам. Ледниковый период не оставил таких следов после себя в вологодской земле.
— Какая красота! — восхищается Харитон, глядя на отвесную, будто полированную гранитную скалу…