– Там и копать не нужно! - объяснил он. - Сверху топнуть - берег на них и оползет!
– В трех шагах, говоришь? - спросил старший.
– Ну, в четырех!
– Ну… - старший махнул рукой, словно показывая: такова, знать, ваша судьба, бедолаги…
Оба тела донесли до ручья, скинули вниз и, потоптавшись, добилась желаемого - земля на них рухнула и похоронила.
– Царствие вам небесное, - горестно сказал один из участников этих странных похорон.
Потом они уехали, а дед, приплясывая, махал им вслед рукой.
– Соколики мои, светики, голубчики сизокрылые! - выкликал он. - Вот потешили старика! Вот порадовали! Ах, кабы ночь поскорее!..
Он исхитрился заманить похоронную команду как раз к тому месту, где был прикопан черный горшок с медью и испанскими песо. То есть - добыл себе настоящих, как у почтенного клада, молодых и резвых сторожей!
Впрочем, возни с ними хватило…
Сторожа никак не хотели понимать, что теперь они уже покойники. Очнувшись ночью и выругав тех своих сотоварищей, что бросили их в лесу, сторожа засобирались домой. Деду Разе обещали дать по шее, если не перестанет путаться в ногах.
– Да вот же вы, вот! - дед, чуть не плача, тыкал пальцем в обрушенный берег. Наконец сторожа, чье зрение было уже не плотским, бренным, а бессмертным и проникновенным, увидели сквозь землю два погребенных неживых тела.
Осознав, что домом их стал берег ручья, к тому же - вечным домом, оба молодца полезли в драку - решили наконец выяснить, кто в этом безобразии виноват. Навешав друг другу бестелесных тумаков и запыхавшись, они поняли - все бесполезно! Один принялся громко и замысловато выражаться, другой сел и заплакал. Тогда дед Разя выбрался из кустов и принялся обоих утешать.
– А клад-то сторожить - разлюбезное дело! - объяснял он. - От всех в лесу уважение. Кто ни сунется - хоть что с ним делай, ты перед законом чист!
О том, что сам он в силу дурацкого заклятия ни в каких сторожах не нуждается, дед благоразумно умолчал.
– Так ты, выходит, тут основной? - догадались молодцы.
– А кто ж еще! - дед, понятно, приосанился и выставил бороденку позадорнее. - Меня сам Степан Тимофеевич клал! Не абы кто!
– Степан? Тимофеевич? Это из которых? - недоверчиво спросил один сторож.
– Это синякинская группировка. У них там папу Степаном звали, - отвечал другой. - Так ты под синяками, что ли, ходишь?
Дед вытаращился, как не случалось ему таращиться за три сотни лет лесного житья.
– Чему вас только отцы-матери учили?! - горестно возопил он. - Ироды неотесанные! Аспиды бестолковые!
Молодцы переглянулись.
– Ну, ты объясни по-человечески, что ли?..
Дед усадил сторожей перед собой и принялся объяснять.
– Степан Тимофеевич лихой казак был! Собрал таких, как вы, молодцов, посадил на струги - и вниз по Волге! Понизовые города брать!
– С братвой, что ли? - обрадовались сторожа.
– И брал он там золото и серебро, и жемчуг кафимский, и лалы персидские, и бирюзу, и самоцветы, и шелка, и парчу!.. - закатив глаза, перечислял дед. - А бусурманов в воду спускал! Всех топил, кто попадется!
Насчет золота и бусурманов молодцам понравилось.
– У нас тут и свои бусурманы имеются. Алмазка да Бахтеярка. Выбьем их из леса вон - сами хозяевами будем! - сам себя от восторга плохо разумея, неистово соблазнял дед.
– Выбьем! - согласились сторожа. А над чем хозяевами - спросить позабыли. Дед же, в котором внезапно проснулась государственная мудрость, им этого растолковывать не стал.
***– А мы-то его жалели! Мы ему ни в чем не перечили! Думали - раз он из нас самый бедненький!..
– Это кто из вас самый бедненький?! Степана Тимофеича клад?!.
Попытка деда Рази прийти к власти в лесу напоролась на яростное возмущение Кубышечки. И переговоры свелись к бешеной ругани между ними двумя. Елисей, Бахтеяр-Сундук и Алмазка, с одной стороны, стояли понурившись. Они продумывали слова деда об исторической справедливости - кто его знает, а вдруг и впрямь к нему великий атаман руку приложил, вот ведь и сторожа объявились, так, стало быть, он-то в итоге и должен сделаться главным. Еще их наконец-то смутили заявления о бусурманах, которым не место в лесу, где пребывать изволит клад Степана Тимофеевича. Одна только Кубышечка ничего не обмозговывала, а лезла в склоку отчаянно и бесстрашно.
А два сторожа, с другой стороны, стояли хмуро, всем видом показывая, что сила - в их мускулистых руках. Дед, правда, до того уже договорился, что и сторожей уложил с ним рядом Степан Тимофеевич. Но, поскольку он не сумел объяснить своему приобретению, когда жил и сколько лет назад погиб позорной смертью обожаемый им атаман, то приобретение и не возражало. Одна лишь Кубышечка, помнившая то бунташное время, попыталась втолковать присутствующим, что разинские молодцы в черной коже среди лета не хаживали, бород не брили, потому что без бород - одни скопцы, с саблей чуть ли не спали в обнимку, а у этих сабли - где?.. Но сторожа половину из того, что она прокричала, не уразумели, вторая же половина их не смутила - мало ли чего рыжая дура наврет?