– Вадька на такой же дуре погорел. Достали, на солнышко уложили, она просохла и сдетонировала!
– Так что - саперов вызывать?
– Ты что, дурак? Опять шум пойдет - черные следопыты, черные следопыты! Пошли отсюда…
– Так что же они ищут-то? - совсем растерялся Алмазка.
Кубышечка задумалась.
Как всякая женщина, она не углублялась в милые мужскому сердцу подробности и не обременяла память излишествами, а в сложном положении пыталась встать выше непонятных ей вещей.
– Ищут то, за что деньги получить можно… - произнесла она и, осененная мыслью, поспешила к удобному для спуска к воде местечку. Ей нужно было успеть, пока парни не вскарабкались наверх, пока еще возились на узком, в ступню шириной, бережке.
И она успела. Она вытянула из кустов руку и подкинула под самую железную тарелку неяркую и кривую, но несомненно золотую монетку!
Маленький кладоискатель вскрикнул - в нашлепке запищало!
– Что там у тебя?
– Странный сигнал - не железо, не алюминий…
– А что?..
Что - это они поняли, добыв монетку из воды и уставясь на нее с изумлением.
– Мужики! А ведь вода точно старый клад размыла!
– Пошли скорее!
– Прямо руслом?
– Ну?!
Какие бы у них ни были планы - все полетело в тартарары при виде маленького плоского кусочка золота. Исследуя каждый вершок дна и узкого берега, они побрели прямо по воде в черных своих блестящих сапогах, не ленясь всякий раз опускаться на колени перед очередной подкинутой копейкой.
Кубышечка целеустремленно вела их вверх по течению - туда, где лежал дед Разя со сторожами.
В нужном месте она кинула одиннадцатую по счету монетку…
– Тут! Смотри - берег ополз! И недавно! Отсюда деньги вымывает! - загалдели парни и принялись тыкать щупами в рыхлую почву. Потом, вопя и сопя, они взялись за короткие лопаты.
Но то, что они откопали, никаким не кладом было - а человеческой рукой по плечо…
Двое окаменели, третий, еще не сообразив, что происходит, очередным взмахом лопаты скинул пласт земли с мертвого лица.
– Ни фига себе!..
Парни переглянулись.
– Кого же это так?..
На руке были часы из тускло-серебристого металла. Маленький кладоискатель склонился над ними.
– Валера! Знаешь, сколько эта штука стоит?..
– Ты с ума сошел?!
– Надо делать ноги…
Но никуда они не побежали - так и остались стоять над трупом, мучаясь сомнениями. И Кубышечка с Алмазкой довольно скоро поняли, в чем дело. Тех, кто погиб в перестрелке на обочине, будут искать - это однозначно. Их уже ищут! Но дело, которым вздумали заняться в лесу трое парней, властями не одобряется - и если они расскажут о находке, их самих и возьмут за жабры: вы-то сами как там очутились?
Алмазка сел и обхватил голову руками. Все впустую - сейчас эти трое закидают дедова сторожа землей да и уберутся прочь, унося при этом Кубышечкино золото. И дед же еще будет потом насмехаться!
Мысль, что возникла у него, была совершенно неправильной - кладам такого вытворять не положено. Любопытно, что та же самая мысль посетила и Кубышечку, стоявшую поодаль, у осинки. Алмазка встал, зашел сбоку, она зашла с другой стороны. И они одновременно, не сговариваясь, вышли к озадаченным парням.
– Сам-то ты хотел бы так лежать? - спросил Алмазка у маленького кладоискателя, который как раз и ратовал за спасение собственной шкуры. - В лесу, безвестно, а дома пусть все по тебе убиваются?..
Хотя и в домотканой рубахе, и без всякого оружия, а был Алмазка противником малоприятным - молодой бычок, косая сажень в плечах, брови насуплены, кулаки заранее к бою изготовлены. Если бы парни знали, что это - видимость одна, явление лежащего в дупле кошеля с самоцветами, то, может, и больше бы испугались. А так - выслушали его вопросы и переглянулись: ловушка это, что ли?
Но посовещаться им не пришлось - резко повернули головы туда, где возникла и заговорила Кубышечка.
Будучи единственной девкой на полянке, усвоила она повелительную манеру в общении с мужским полом. Случалось, и злоупотребляла. Но сейчас ее навык оказался кстати.
– А ну, ноги в руки - и кыш отсюда! - негромко велела она. - И чтоб за этими молодцами урядника прислали! Не то плохо будет!
Грозна была Кубышечка, вся от гнева трепетала - и золотистое сияние, которое днем обычно растворялось в солнечном свете, окрепло, заполыхало вокруг нее острыми язычками!
Остались на поляне три заплечных мешка, железные палки с тарелками, щупы, даже одиннадцать золотых копеек…
– Правее, правее! - кричал вслед Алмазка. - Еще правее! Как раз на дорогу выйдете! А поселок - налево!
***