— Тебе надо принять еще стаканчик, дорогой папочка, — попыталась утешить его Зана. — Выпей и постарайся не переживать!
— Да, ты права! — решительно поддержал он ее. — Где Джемисон?
— Около бассейна.
— Мне нужно поговорить с ним. Пора ему начать отрабатывать красивую жизнь в нашем доме!
Сделав вид, что меня больше не существует, Уитни направился в гостиную.
— Бедный старый папочка! — тихо произнесла Зана. — Но будет ли его дочь горевать, когда его не станет, — вот в чем вопрос.
— Неужели вы его настолько ненавидите? — удивился я.
Она быстро утвердительно кивнула.
— Конечно! За то, что он скрывал от меня, кем был на самом деле, за то, что заставил жить во лжи и верить в нее все эти годы! За то, что предал миссис Сидделл, которая так и не сдалась, отсидев очень долго в тюрьме, но самое главное, за то, что он бросил свою дочь Кэрол. Если бросил ее, то может бросить и меня в любое время. Чудесная перспектива!
— Я почти вам поверил, но тут же вспомнил, что вы любительница приврать.
Она улыбнулась.
— Как там Диана?
— Все так же.
Улыбка застыла на ее лице.
— Неужели опять?
— На этот раз жертвой стал Джемисон. В нужный момент не сумел проявить сочувствие.
— И что случилось?
— Она задала ему взбучку.
— Я спрашиваю про Диану!
— Пришлось швырнуть ее в бассейн. В создавшейся ситуации это был наилучший выход.
— Не знала, что Диана умеет плавать. — Зана закусила нижнюю губку.
— Тоже не знал, — произнес я, наблюдая, как она в ураганном темпе бросилась к бассейну.
Глава 11
Дэн Конелли открыл мне дверь с выражением на лице, которое никак нельзя было назвать приветливым, и рыкнул:
— Какого черта вам здесь нужно?
— Поговорить с миссис Сидделл. — И я прошел мимо него через холл в богато обставленную гостиную.
Миссис Сидделл стояла у бара с бокалом в руке. На ее лице никак не отразилось мое появление — оно, как обычно, осталось непроницаемой маской. Впервые мне пришла в голову мысль, что ведь никому не известно, что на самом деле скрывается за ней. Какие думы, планы, намерения?
— Уже вернулись, лейтенант? — Ее голос был сух. — Есть какие-нибудь потрясающие новости?
— Пара дополнительных вопросов, миссис Сидделл.
— Если хочешь, могу вышвырнуть отсюда этого подонка, — предложил Конелли из-за моей спины.
— Лейтенант просто делает свою работу, — сказала она. — Или, по крайней мере, пытается.
— Один вопрос о газетных вырезках, которые прислали вашей дочери. Вы сами их видели?
— О да! Кэрол долго размахивала ими перед моим носом, потом бросила их мне в лицо.
— Это были оригинальные газетные вырезки?
— Что вы имеете в виду?
— Газетным вырезкам того времени должно быть около четырнадцати лет, плюс-минус один год, — пояснил я. — Газетная бумага быстро стареет: становится желтой, хрупкой.
— Вы что, совсем свихнулись? — возмутился Конелли.
— Заткнитесь! — бросил я. — Это очень важно, миссис Сидделл, попытайтесь вспомнить.
— Они определенно не были желтыми, — медленно ответила она. — Это я помню точно. Надо же, теперь даже вспоминаю, что на ощупь вырезки не были похожи на газеты. Скорее, как фотобумага, если в этом есть какой-то смысл.
— Конечно, есть смысл, — подтвердил я. — Это были фотокопии.
— Что вы пытаетесь доказать, черт возьми? — вмешался опять Конелли.
— Тот, кто прислал их, должен был иметь оригиналы, чтобы сделать с них копии, — терпеливо разъяснил я. — Конечно, вырезки можно было достать через справочные отделы различных газет, но это маловероятно. Скорее всего, копии сняли с чьей-то частной коллекции. Миссис Сидделл, у вас есть оригинальные вырезки?
— Нет. — Холодная улыбка на мгновение осветила ее лицо. — В то время мне было не до коллекционирования.
Я повернулся и посмотрел на Конелли.
— А у вас?
Его мертвые глаза засветились.
— Хотите сказать, что я послал эти вырезки дочери Элизабет?
— Нет, только спрашиваю, сохранились ли у вас вырезки со времен процесса над миссис Сидделл?
— Да, — ответил он явно без желания. — Сохранились. Ну и что?
— Ясно одно: кто-то нашел старые вырезки, сделал с них копии и послал Кэрол. Наверняка вырезки сохранились не только у вас. Они могут быть также у Магнусона, Брайанта и Уитни. А почему вы храните их до сих пор?
Он пожал плечами.
— Простая сентиментальность.
Тут у меня мелькнула догадка.