ОСЕННЯЯ ФЛЕЙТА
Перевод В.Эльснера
В облачном кубке заката
Тает солнечный мед.
Пустынными долами чья-то
Флейта грустно поет.
Близко, далеко ль, не знаешь —
Еле внятен мотив —
И все же ее постигаешь
В скорби скошенных нив.
ОСЕННИЕ СТРОФЫ
Перевод Г.Петникова
Летят давно по золотым ступеням
Дни лета. Греет поздний блеск поля.
Ложатся тени, голубея,
С дерев на плечи вечера опять.
Еще блестят с ветвей, напряжены под ветром,
Последние листы. Но грудь земли нага,
И пробегут на запад неприметно,
Утешив небо, облака.
Над облетающими лесами
Дрожит полет встревоженных стрижей,
Здесь все — приметы дней осенних.
А склонишься над книгою полей,
И заблестит из пестрых букв над вами
Любимое у жизни слово — тлен.
БЛАГОДАРНОСТЬ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТНЕГО
Перевод Л.Гинзбурга
Сумрак льнет легко и сладко
К стариковской седине.
Выпьешь чашу без остатка —
Видишь золото на дне.
Но не мрак и не опасность
Ночь готовит для тебя,
А спасительную ясность
В постиженье бытия.
Все, что жгло, что удручало,
Отступает в мир теней.
Старость — это лишь начало
Новой легкости твоей.
Пред тобою, расступаясь,
Дни проходят и года —
Жизнь, с которой, расставаясь,
Связан ты, как никогда...
СНЕЖНАЯ ЗИМА
Перевод В.Швыряева
Когда лежит на кровлях плат пуховый,
И кружит снежный вихрь в пустых полях,
И стонут дерева в ночи суровой,
О той мечтаю я, что лаской новой
Смирить сумеет мой безумный страх,
О легких пальцах, чьи прикосновенья
Умерят жар чела и в тишине
Сведут на нет все скорби, все сомненья,
Покуда не созреют сновиденья
Весенние из слов любви во мне.
ПАМЯТНИК КАРЛУ ЛИБКНЕХТУ
Перевод А.Эфроса
Один,
Как никто никогда
Не был один в мировой этой буре, —
Один поднял он голову
Над семьюдесятью миллионами черепов,
обтянутых касками.
И крикнул Один,
Видя, как мрак застилает вселенную,
Крикнул семи небесам Европы
С их оглохшим, с их умершим богом,
Крикнул великое, красное слово: «Нет!»
ДИРИЖЕР
Густаву Малеру
Перевод С.Ошерова
Театр похож на золоченый улей:
Ячейки сот полны людьми,
И все жужжит, как раздраженный рой;
Потоки света заливают зал,
Народ теснится, ожиданья полон,
И мысли всех стремятся неотступно
Туда, к темнеющей стене: за нею
Сокрыты сны.
Внизу кипит котел;
Опаснейшая магия созвучий
В нем бродит; сотни разных голосов
Клокочут бурно, пенятся, бушуют;
Порой они мелодии обрывок
Выплескивают. Хрупкий, он дрожит
В пространстве зала и, как бы сломавшись,
Ныряет вновь в пучину голосов.
И вдруг — звонок. Свет гаснет, и кольцо
Пространства размыкается в безбрежность.
Нисходит ночь. Все музыкою стало.
(Она, в родной безбрежности блуждая,
Стыдливо прячет свой бесплотный лик
От жадных взглядов и от рук простертых —
От века сестры музыка и тьма.)
И голоса, которые недавно
Теснились робко на пространстве узком,
Взлеталив одиночку, боязливо,
Теперь слились и, пенясь с новой силой,
Потоком льются через край из бездны:
Они, как море, что порою бьет,
Как кулаками, волнами о берег,
Порой его ласкает, как дитя,
И вечно рвется к звездам, ввысь.
Теперь оно взметает брызги звуков
И плещет ими нам на сердце. Но
Все медлит сердце: ибо кто же, кто
Опасным и неведомым страстям
Отдастся без боязни? Все же море