Это был мужественный, удалый боец, и он много помог распространению ислама. Но после неожиданной смерти Мухаммеда, не оставившего насчет Али никакого распоряжения, звезда его закатилась, и халифом избрали Абу Бекра, тестя Мухаммеда. В 634 году второй тесть пророка, Омар, наследовал ему, а потом снова Осман, зять Мухаммеда. А его в 656 году убил сын Абу Бекра. Али обвинили в организации этого убийства, и, когда его стали выдвигать от его группировки на выборах, большинство верующих его проигнорировали. Много лет боролся он за создание халифата и был убит в 660 году Абдуррахманом. Похоронили его в Куфе, и там стоит ему памятник. С этого времени идет трещина, разделившая мусульман на два противоборствующих лагеря — суннитов и шиитов. Эта трещина образовалась менее всего из-за идейных разногласий в исламском учении, а скорее, по вопросу наследования власти. Сторонники шиитов считают, что не Осман, Абу Бекр и Омар, а Али должен был взять власть как первый представитель пророка на земле. А дальнейшие их идейные расхождения в вопросах о быте, судьбе, вечности и так далее — не более чем мелочи в политической баталии.
Али оставил двух сыновей, Хасана и Хусейна. Первый был избран шиитами халифом, в то время как почитатели сунны провозгласили Муавию — основателя династии Омейядов. Он перенес резиденцию в Дамаск, сделал халифат наследственным институтом и еще при жизни назначил вместо себя своего сына Язида, зарекомендовавшего себя таким злодеем, что даже сами сунниты прокляли его в ужасе. Хасан не смог одолеть Муавию и принял яд в Медине в 670 году. Его брат Хусейн противился, как мог признанию Язида. Он останется навсегда героем одного из трагических эпизодов в истории ислама. Халиф Муавия держал руку на всех провинциях, и его наместники изо всех сил ему помогали. Так, например, наместник в Басре под страхом смерти запретил жителям показываться на улицах после захода солнца. Вечером после обнародования этого приказа более двухсот человек были обнаружены за дверьми своих домов и немедленно обезглавлены; на следующий день число их оказалось меньше, а на третий день никто уже не показывался. Самым жестоким в этой плеяде был Хаджадж, наместник в Куфе, — его тирания стоила жизни 120 тысячам человек.
Еще пуще Муавии отличился его сын Язид. К тому времени Хусейн оказался в Мекке, где его нашли гонцы из Куфы и упросили поехать с ними. И он, на свою беду, отозвался на их призыв. С сотней приверженцев он отправился в Куфу, но город был уже занят врагами. Он занялся бесплодными переговорами. Продовольствие все вышло; вода испарилась от жаркого солнца; кони пали; глаза его спутников остекленели в преддверии близкой смерти. Напрасно призывал он Аллаха и пророков помочь ему и спасти людей. Ибо конец был уже предрешен. Убайдулла, военачальник Язида, напал на него у Кербелы, убил всех его людей, а его велел казнить: отрубил голову и, надев на копье, забрал с собой как военный трофей.
Это произошло 10 мухаррама — у шиитов это до сих пор день траура. От Борнео до Персии мусульмане чтят память Хусейна. А в Кербеле в этот день происходит драматическое представление, восстанавливающее в деталях события того трагического времени.
Такое небольшое историческое введение необходимо нам для того, чтобы лучше понять дальнейшее повествование.
У Заба мы приняли решение ехать вдоль реки к ширбанским, а затем к зибарским курдам. Вплоть до ширбани мы получали рекомендации бея Гумри и Мелека в Лизане, потом же надеялись на новую поддержку. Ширбани приняли нас гостеприимно, а вот зибари проявили отнюдь не дружественные чувства; но мне позже удалось заручиться их поддержкой.
Мы благополучно добрались до реки Акры, но тут натолкнулись на такое, мягко говоря, нерасположение местных горных племен, что дальше на юг двигались уже не так беззаботно, как раньше. Мы перебрались через Заб восточнее Чара-Сурта, оставили слева Пир-Хасан, не удостоив своим присутствием тамошних курдов, пошли вдоль Джебель-Пир-Мама на юго-восток, потом по дуге завернули направо, чтобы где-то между Диялой и Малым Забом выйти к Тигру. Мы надеялись, что нас дружественно примут арабы джабур и дадут надежные ориентиры для дальнейшего продвижения. Но узнали, к нашему великому разочарованию, что они объединились с обеидами и бени-лам, чтобы все племена в междуречье Тигра и Тартара почувствовали острия их копий. Шаммары дружили с обеидами, вернее, с одной из фирка (групп), шейхом которой был Эсла эльМахем, но этот человек мог легко изменить свои привязанности, а о других фирка Мохаммед Эмин знал, что они враждебно относятся к хаддединам.