Иван Жилин (ТОТ, молодой Жилин, из «Стажеров») верил, что в счастливом будущем все будут творцами. Во всяком случае, это тот идеал, к которому он хотел бы стремиться. Опир же верит в нечто прямо противоположное. Он сам — воплощение Страны Дураков, подобно тому, как Горбовский — воплощение Полудня.
И все бы ничего, да вот только и философия доктора Опира, и его предсказания, выглядят куда меньшей фантастикой, чем идеалы Жилина и Горбовского. Если смотреть холодно и честно.
Собственно, тот факт, что Страна Дураков — всего лишь заповедник инстинктивной деятельности, совсем небольшой больной участок на здоровом теле Человечества, — это и есть последний форпост фантастики в творчестве АБС. Фантастики в самом дурном смысле этого слова. Потому что это — явная и к тому же плохо прикрытая ложь. Именно она-то и вызвала такое раздражение у Ивана Антоновича Ефремова. Мир, описанный в «Хищных вещах», ярок и страшен, и он действительно не оставляет никакой надежды. Потому что книга эта — про всю Землю.
Ведь не на курорте же, в конце концов, Опиру присвоили звание доктора. Не один же он такой! И не про один же этот курортный городок сказано: «Тоска, тоска… Какое-то проклятие на человечестве, какая-то жуткая преемственность… предаются снам, как пьянству… И снова дураков убеждают, что все хорошо…» И вовсе не в Стране Дураков гремел тот самый «хор восторженных воплей научных комментаторов», на фоне которого раздражающим диссонансом прозвучала брошюрка Криницкого и Миловановича. Та самая, в которой педагог Криницкий и инженер Милованович писали: «современный человек в массе остается психологически человеком пещерным, Человеком Невоспитанным…» Писали про человечество вообще. И, между прочим, писали не в XX веке…
Апофеоз Опирова «нео-оптимизма» — отношение НАРОДА к интелям, к тем немногим, кто хоть как-то, хотя бы варварскими средствами пытается взорвать надвигающееся на человечество сытое болото. И кого он, НАРОД, вполне грамотно идентифицирует с интеллектуалами вообще: «Их надо было в землю вбить, с пометом ихним вместе, а мы прозевали…»
Впрочем, как легко видеть, в надвигающемся царстве неокретинизма никого вбивать в землю попросту не понадобится. Как не понадобится — прав был Ефремов — и никакой слег. Болото все сделает само. За народ. Дабы нормальная здоровая инстинктивная деятельность тех, кто вполне сойдет за людей, не искажалась и, тем паче, не подавлялась системой педагогики.
При внимательном чтении в каждой книге Стругацких можно найти ключевые слова, авторский девиз. Явный, если книга «учебная», или скрытый — в «просто книгах».
В «Хищных вещах» это грустное продолжение той самой фразы Горбовского, из «Далекой радуги», про помощь.
«Когда-нибудь я устану от этого, подумал я. Когда-нибудь у меня не хватит больше сил и уверенности. Ведь я такой же, как вы! Только я хочу помогать вам, а вы не хотите помогать мне…»
МОЛИТЬСЯ, ЧТОБЫ ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК. «Улитка на склоне», «Беспокойство»
В «Беспокойстве» проблема ответственности доведена Стругацкими до своего предела. То есть — до уровня, когда задача решения не имеет. Горбовский здесь — Кассандра. Уста богов. И так же, как Кассандру в Трое, так же, как Камилла на Радуге, его никто не слышит… Казалось бы, положение Леонида Андреевича здесь, на Пандоре, подобно его положению на Радуге. Снова — неподъемная ответственность знающего и отвечающего за всех. Но на Радуге Горбовский эту ответственность берет на себя без проблем. Там — просто: этика-то человеческая. Жизнь и смерть. Задача имеет доброе решение. Здесь же (как и потом, в случае с Сикорски и Абалкиным) — иначе: нет критерия выбора. Любое решение — недоброе. Ибо ни иной разум, ни Будущее этические критерии не приемлют по определению.
Задача решения не имеет, а делать с ней что-то все-таки надо… Но писатель — всего лишь обладатель чутья на неисправности, а не ремонтник. Не терапевт, а, в лучшем случае, диагност. Так что готового решения не будет…
Есть в «Беспокойстве» и еще одно пророчество. Тоже произнесенное устами Горбовского, к тому же неоднократно. Только относится оно не к судьбам виртуального Человечества Полудня, но к судьбе книг Стругацких в реальном мире. НОВЫХ Стругацких. Авторов «Улитки на склоне», а позже — и других подобных книг. Стругацких, которые думают о смысле жизни сразу за всех людей.
А люди ведь этого не любят.