А н н а П е т р о в н а (в окно). Трилецкий, дайте и мне рубль! (Скрывается.)
Т р и л е ц к и й. Вам не рубль, а пять рублей, генерал-майорская вдова! Сейчас! (Уходит в дом.)
П е т р и н (смотрит на окно). Скрылась фея?
Щ е р б у к (смотрит на окно). Скрылась.
П е т р и н. Не терплю! Нехорошая женщина! Гордыни много… Женщина должна быть смирная, уважительная… (Качает головой.) Видал Глагольева? Вот тоже еще чучело! Сидит, как грыб, на одном месте, молчит да глазами лупает! Разве так ухаживают за дамами?
Щ е р б у к. Женится!
П е т р и н. Когда он женится? Через сто лет? Покорнейше вас благодарю! Через сто лет мне не нужно.
Щ е р б у к. Не нужно, Герася, жениться ему, старику… Женился бы, коли уж так жениться понадобилось, на какой-нибудь простушечке… И он для нее не годится… Она молодая, огненная, дама европейская, образованная…
П е т р и н. Вот ежели б женился! То есть так мне этого хочется, что и выразить словесно не умею! Ведь у них ровно ничего нету от самой смерти покойничка генерала, царство ему небесное! Есть у ней шахты, да на те Венгерович метит… Где мне с Венгеровичем тягаться? Что я теперь могу получить по векселям с них? Протестуй я теперь, что я получу?
Щ е р б у к. Nihil[13].
П е т р и н. А ежели она замуж за Глагольева пойдет, то я буду знать, с чего мне получить… Векселя сейчас протестую, запрещение наложу… Небось не даст пасынку погибнуть, выплатит! Эх-ех-ох! Исполнись, мечтание мое! Шестнадцать тысяч, Павочка!
Щ е р б у к. А мне три тысячи… Приказывает моя кочерга, чтоб я получил… Как я получу? Не умею я получать… Это не мужики… Это друзья… Пусть сама едет сюда и получает… Пойдем, Герася, во флигель!
П е т р и н. Зачем?
Щ е р б у к. К дамскому полонезу баллады нашептывать…
П е т р и н. А Дуняша во флигеле?
Щ е р б у к. Там. (Идут.) У них веселей… (Поет.) Ах, как я несчастлив, перестав жить в нем!
П е т р и н. Тик-ток, тик-ток… (Кричит.) Да-с! (Поет.) Год новый радостно встречаем в собранье искренних друзей…
Уходят.
В о й н и ц е в и С о ф ь я Е г о р о в н а выходят из глубины сада.
В о й н и ц е в. О чем ты думаешь?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Право, не знаю.
В о й н и ц е в. Ты чуждаешься моей помощи… Неужели я не в состоянии помочь тебе? Что за тайны, Софи? Тайны от мужа… Гм…
Садятся.
С о ф ь я Е г о р о в н а. Какие тайны? Я сама не знаю, что во мне происходит… Не мучь себя понапрасну, Сергей! Не обращай внимания на мою хандру…
Пауза. Уедем отсюда, Сергей!
В о й н и ц е в. Отсюда?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Да.
В о й н и ц е в. Зачем?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Хочу… Хоть за границу. Уедем?
В о й н и ц е в. Ты этого хочешь… Но зачем же?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Здесь хорошо, здорово, весело, но не могу… Все идет хорошо, благополучно, только… уехать нужно. Ты дал слово не расспрашивать.
В о й н и ц е в. Завтра же уедем… Завтра же нас здесь не будет! (Целует руку.) Тебе здесь скучно! Да это и понятно! Я понимаю тебя! Черт знает, что за среда! Петрины, Щербуки…
С о ф ь я Е г о р о в н а. Они не виноваты… Оставим их в покое.
Пауза.
В о й н и ц е в. И откуда у вас, у женщин, берется столько тоски? Ну чего тосковать? (Целует жену в щеку.) Полно! Будь весела! Живи, пока живется! Нельзя ли эту тоску, как говорит Платонов, по шапке? Ба! Очень кстати вспомнил Платонова! Отчего ты с ним редко беседуешь? Это человек не из мелко плавающих, малый развитой и слишком нескучный! Поговори-ка с ним по душе, посвободней! Как рукой снимет тоску! С maman говори почаще, с Трилецким… (Смеется.) Поговори-ка, а не смотри на них свысока! Ты еще не раскусила этих людей… Я рекомендую тебе их, потому что эти люди - моего вкуса люди. Я их люблю. Ты их тоже полюбишь, когда покороче узнаешь.
А н н а П е т р о в н а (в окно). Сергей! Сергей! Кто там? Позовите Сергея Павловича!
В о й н и ц е в. Что прикажете?
А н н а П е т р о в н а. Ты здесь? На минутку!
В о й н и ц е в. Сейчас! (Софье Егоровне.) Завтра же едем, коли не передумаешь. (Идет в дом.)
С о ф ь я Е г о р о в н а (после паузы). Ведь это почти что несчастье! Я уже в состоянии по целым дням не думать о муже, забывать о его присутствии, не обращать внимания на его слова… В тягость становится… Что делать? (Думает.) Ужасно! Так недавно была свадьба и уже… А всё это тот… Платонов! Сил не хватает, нет характера, ничего нет такого, что помогало бы мне стоять против этого человека! Он преследует меня от утра до вечера, ищет меня, не дает мне покою своими понятными глазами… Это ужасно… и глупо, наконец! Ручаться за себя даже нет сил! Сделай он шаг, и, пожалуй, всё может произойти!
С о ф ь я Е г о р о в н а и П л а т о н о в.
П л а т о н о в выходит из дома.
С о ф ь я Е г о р о в н а. Вот он идет! Водит вокруг своими глазами и ищет! Кого он ищет? По походке вижу, кто ему нужен! Как нечестно с его стороны не давать мне покоя!
П л а т о н о в. Жарко! Не нужно бы пить… (Увидев Софью Егоровну.) Вы здесь, Софья Егоровна? В уединении? (Смеется.)
С о ф ь я Е г о р о в н а. Да.
П л а т о н о в. Смертных избегаете?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Нет надобности мне избегать их. Они мне не противны и не мешают.
П л а т о н о в. Да? (Садится рядом.) Вы позволите?
Пауза. Но если вы не избегаете людей, зачем вы меня, Софья Егоровна, избегаете? За что? Позвольте, дайте договорить! Очень рад, что могу-таки, наконец, поговорить с вами. Вы избегаете меня, обходите, не глядите на меня… Что это? Комедия или серьез?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Я и не думала избегать вас! Откуда вы это взяли?
П л а т о н о в. Сначала вы как будто благоволили ко мне, удостаивали меня своим благовниманием, а теперь и видеть меня не хотите! Я в одну комнату - вы в другую, я в сад - вы из сада, я начинаю говорить с вами, вы отнекиваетесь или говорите сухое, знойное «да» и уходите… Наши отношения превратились в какое-то недоумение… Виноват я? Противен? (Встает.) Вины я за собой никакой не чувствую. Потрудитесь сейчас же вывести меня из этого институтски-глупого положения! Выносить его долее я не намерен!
С о ф ь я Е г о р о в н а. Признаюсь, я вас… избегаю немножко… Знай я, что это вам так неприятно, я иначе повела бы дело…
П л а т о н о в. Избегаете? (Садится.) Признаетесь? Но… за что, с какой стати?
С о ф ь я Е г о р о в н а. Не кричите, то есть… не говорите так громко! Вы мне, надеюсь, не выговор делаете. Я не люблю, если кричат на меня. Я избегаю не вас собственно, а бесед с вами… Человек вы, насколько я вас знаю, хороший… Здесь все вас любят, уважают, некоторые даже поклоняются вам, считают за честь поговорить с вами…
П л а т о н о в. Ну-те, ну-те…
С о ф ь я Е г о р о в н а. Когда я приехала сюда, я сама сейчас же, после первой же нашей беседы, присоединилась к вашим слушателям, но мне, Михаил Васильич, не посчастливилось, решительно не повезло… Вы скоро стали для меня почти невыносимы… Не подыщу более мягкого слова, извините… Вы почти каждый день беседовали со мной о том, как вы меня любили когда-то, как я вас любила и так далее… Студент любил девочку, девочка любила студента… история слишком старая и обыкновенная, чтобы о ней столько много рассказывать и придавать ей для нас с вами теперь какое бы то ни было значение… Не в этом, впрочем, дело… Дело в том, что когда вы говорили со мной о прошлом, то… то говорили так, как будто бы чего-то просили, как будто бы вы тогда, в прошлом, чего-то не добрали, что хотели бы взять теперь… Каждый день тон ваш был томительно одинаков, и каждый день мне казалось, что вы намекаете на какие-то как бы обязательства, наложенные на нас с вами нашим общим прошлым… И потом мне казалось, что вы придаете уж слишком большое значение… что, как бы выразиться яснее, преувеличиваете наши отношения добрых знакомых! Вы как-то странно смотрите, выходите из себя, кричите, хватаете за руку и преследуете… Точно шпионите! Для чего это?.. Одним словом, вы не даете мне покоя… Для чего этот надзор? Что я для вас? Право, можно подумать, что вы выжидаете какого-то удобного случая, который вам для чего-то нужен…