А н н а П е т р о в н а. Перестаньте, Платонов!
В о й н и ц е в. Помирней, Михаил Васильич! Осип, уходи отсюда! Своим присутствием ты только раздражаешь Платоновские инстинкты.
В е н г е р о в и ч 1. Ему хочется выгнать меня отсюда, но не удастся!
П л а т о н о в. Удастся! Не удастся, сам уйду.
А н н а П е т р о в н а. Платонов, вы не перестанете? Вы не распространяйтесь, а прямо говорите: перестанете вы или нет?
С а ш а. Замолчи, ради бога! (Тихо.) Неприлично! Ты меня срамишь!
П л а т о н о в (Осипу). Проваливай! От души желаю тебе скорейшего исчезновения!
О с и п. У Марфы Петровны есть попугайчик, который всех людей да собак называет дураками, а как завидит коршуна или Абрама Абрамыча, то и кричит: «Ах ты, проклятый!» (Хохочет.) Прощайте-с! (Уходит.)
Те же без О с и п а.
В е н г е р о в и ч 1. Кто бы, да не вы, молодой человек, позволяли себе читать мне мораль и еще в такой форме. Я гражданин и, скажу правду, полезный гражданин… Я отец, а вы кто? Кто вы, молодой человек? Извините, хлыщ, промотавшийся помещик, взявший в свои руки святое дело, на которое вы не имеете ни малейшего права, как испорченный человек…
П л а т о н о в. Гражданин… Если вы гражданин, то это очень нехорошее слово! Ругательное слово!
А н н а П е т р о в н а. Он не перестанет! Платонов, зачем отравлять нам день своим резонерством? Зачем говорить лишнее? И имеете ли вы право?
Т р и л е ц к и й. Не покойно живется с этими справедливейшими и честнейшими… Всюду вмешиваются, везде у них дело, всё до них касается…
Г л а г о л ь е в 1. Начали, господа, о здравии, а оканчиваете за упокой…
А н н а П е т р о в н а. Не следует, Платонов, забывать того, что если гости бранятся, то хозяева чувствуют себя очень неловко…
В о й н и ц е в. Это справедливо, а посему с этой же минуты всеобщее тссс… Мир, согласие и тишина!
В е н г е р о в и ч 1. Не дает и минуты покоя! Что я ему сделал? Это шарлатанство!
В о й н и ц е в. Тссс…
Т р и л е ц к и й. Пусть себе бранятся! Нам же веселей.
Пауза.
П л а т о н о в. Как поглядишь вокруг себя, да подумаешь серьезно, в обморок падаешь!.. И что хуже всего, так это то, что всё мало-мальски честное, сносное молчит, мертвецки молчит, только смотрит… Всё смотрит на него с боязнью, всё кланяется до земли этому ожиревшему, позолоченному выскочке, всё обязано ему от головы до пяток! Честь в трубу вылетела!
А н н а П е т р о в н а. Успокойтесь, Платонов! Вы начинаете прошлогоднюю историю, а я не выношу этого!
П л а т о н о в (пьет воду). Ладно. (Садится.)
В е н г е р о в и ч 1. Ладно.
Пауза.
Щ е р б у к. Мученик я, друзья мои, мученик!
А н н а П е т р о в н а. Что там еще?
Щ е р б у к. Горе мне, друзья мои! Лучше в гробу лежать, чем с женою ехидною жить! Опять материя была! Чуть не убила меня неделю тому назад со своим дьяволом, рыжим Дон-Жуаном. Сплю я себе на дворе под яблонькой, сны вкушаю, на прошлые картины во сне с завистью поглядываю… (Вздыхает.) Вдруг… Вдруг как шарахнет меня кто-то по голове моей! Господи! Конец, думаю, пришел! Землетрясение, борьба стихий, потоп, дождь огненный… Открываю глаза, а передо мной рыжий… Схватил меня рыжий за бока, да как даст со всего размаху по этим местам, а потом шлеп меня о землю! Подскочила лютая… Схватила меня за мою невинную бороду (хватает себя за бороду), а тут не пообедаешь! (Бьет себя по лысине). Чуть не убили… Думал, что богу душу отдам…
А н н а П е т р о в н а. Вы преувеличиваете, Павел Петрович…
Щ е р б у к. Старуха ведь, старей всех на свете, ни кожи, ни рожи у старой кочерги, а туда же… любовь! Ах ты, ведьма! А рыжему это и на руку… Ему денежки нужны мои, а любовь ее ему не нужна…
Я к о в входит и подает Анне Петровне визитную карточку.
В о й н и ц е в. От кого это?
А н н а П е т р о в н а. Перестаньте, Павел Петрович! (Читает.) «Comte Glagolief»[11]. К чему эти церемонии? Пожалуйста, проси! (Глагольеву 1.) Ваш сын, Порфирий Семеныч!
Г л а г о л ь е в 1. Мой сын?! Откуда он мог взяться? Он за границей!
Входит Г л а г о л ь е в 2.
Те же и Г л а г о л ь е в 2.
А н н а П е т р о в н а. Кирилл Порфирьич! Как это любезно!
Г л а г о л ь е в 1 (встает). Ты, Кирилл… приехал? (Садится.)
Г л а г о л ь е в 2. Здравствуйте, mesdames! Платонову, Венгеровичу, Трилецкому… И чудак Платонов здесь… Салют, почет и уважение! Ужасно жарко в России… Прямо из Парижа! Прямехонько из французской земли! Ф-ф… Не верите? Честное и благородное слово! Домой только чемодан завез… Ну, да и Париж же, господа! Вот город!
В о й н и ц е в. Садитесь, французский человек!
Г л а г о л ь е в 2. Нет, нет, нет… Я не в гости приехал, я так только… Мне одного только отца нужно видеть… (Отцу.) Ты что же это, послушай?
Г л а г о л ь е в 1. Что такое?
Г л а г о л ь е в 2. Ты ссориться хочешь? Ты зачем не присылал мне денег, когда я просил, а?
Г л а г о л ь е в 1. Дома об этом потолкуем.
Г л а г о л ь е в 2. Почему ты не присылал мне денег? Ты смеешься? Тебе всё шутки? Ты шутишь? Господа, можно за границей жить без денег?
А н н а П е т р о в н а. Как вам жилось в Париже? Вы сядьте, Кирилл Порфирьич!
Г л а г о л ь е в 2. По его милости я воротился с одной только зубочисткой! Я послал ему из Парижа тридцать пять телеграмм! Почему ты не присылал мне денег, я тебя спрашиваю? Краснеешь? Стыдно?
Т р и л е ц к и й. Не кричите, пожалуйста, ваше сиятельство! Будете кричать, пошлю судебному следователю вашу визитную карточку и привлеку вас к судебной ответственности за присвоение не принадлежащего вам графского титула! Неприлично!
Г л а г о л ь е в 1. Не делай, Кирилл, скандала! Я полагал, что шести тысяч будет достаточно. Успокойся!
Г л а г о л ь е в 2. Дай мне денег, я опять поеду! Давай сейчас! Сейчас давай! Еду! Давай скорей! Я спешу!
А н н а П е т р о в н а. Куда вы так спешите? Успеете! Расскажите-ка нам лучше что-нибудь из своего путешествия…
Я к о в (входит). Готово-с!
А н н а П е т р о в н а. Да? В таком случае, господа, идемте есть!
Т р и л е ц к и й. Есть? Ура-а-а! (Хватает одной рукой за руку Сашу, а другой Глагольева 2 и бежит.)
С а ш а. Пусти! Пусти, сорванец! Я сама пойду!
Г л а г о л ь е в 2. Пустите! Что за свинство? Я не люблю шуток! (Вырывается.)
С а ш а и Т р и л е ц к и й убегают.
А н н а П е т р о в н а (берет Глагольева 2 под руку). Пойдемте-ка, парижанин! Нечего кипятиться попусту! Абрам Абрамыч, Тимофей Гордеич… Прошу! (Уходит с Глагольевым 2.)
Б у г р о в (встает и потягивается). Пока дождешься этого завтрака, так весь слюной изойдешь. (Уходит.)
П л а т о н о в (подает Софье Егоровне руку). Вы позволите? Какие у вас удивленные глаза! Для вас этот мир - неведомый мир! Это мир (тише) глупцов, Софья Егоровна, глупцов набитых, невылазных, безнадежных… (Уходит с Софьей Егоровной.)
В е н г е р о в и ч 1 (сыну). Теперь видел?
В е н г е р о в и ч 2. Это оригинальнейший негодяй! (Уходит с отцом.)
В о й н и ц е в (толкает Ивана Ивановича). Иван Иваныч! Иван Иваныч! Завтракать!
И в а н И в а н о в и ч (вскакивает). А? Кто?
В о й н и ц е в. Никто… Завтракать идемте!
И в а н И в а н о в и ч. Очень хорошо, душенька!
Уходит с В о й н и ц е в ы м и Щ е р б у к о м.
П е т р и н и Г л а г о л ь е в 1.
П е т р и н. Хочешь?
Г л а г о л ь е в 1. Я не прочь… Я уже говорил тебе!
П е т р и н. Голубчик… Непременно женишься?
Г л а г о л ь е в 1. Не знаю, братец. Захочет ли она еще?
П е т р и н. Захочет! Побей меня бог, захочет!
Г л а г о л ь е в 1. Кто знает? Предполагать не следует… Чужая душа потемки. Ты-то чего так хлопочешь?