От моего мужа и от всей семьи это секрет. Думаю, им будет приятный сюрприз, если книгу напечатают.
Понимая, что Вы не останетесь безразличны, так что, если возможно, напишите мне рекомендательное письмо на имя какого–нибудь издателя, или еще лучше, если б Вы могли поговорить с ними обо мне, а потом меня поставьте в известность.
Взываю к Вам, окажите мне такую услугу. С глубочайшей признательностью благодарю Вас за внимание.
Не справляясь на почте, можно с уверенностью сказать, что письма, подобные этому щекотливому посланию, все время летят туда и сюда, пересекая страну во всех направлениях, летят денно и нощно, непрерывно, неустанно, ежечасно. Их получает каждый мало–мальски известный коммерсант, или путейский начальник, или промышленник, или финансист, каждый мэр, член конгресса, губернатор, издатель, писатель, биржевой маклер, банкир, — словом, каждый человек, которого можно считать «влиятельным». Написаны они всегда по одному образцу: «Вы меня не знаете, но Вы когда–то были знакомы с моим родственником...» и так далее. Всякий из нас хотел бы помочь, мы были бы рады оказать услугу, рады отправить именно такой ответ, какого от нас ждут, но... в том–то и беда, что помочь тут совершенно не в нашей власти, ибо не было еще случая, чтобы подобное письмо пришло от человека, которому можно помочь. Тот, кто готов постоять за себя и за свое дело, не нуждается в помощи, хотя ему–то как раз вы могли бы помочь; по такому человеку просто не придет в голову обратиться за поддержкой к постороннему. У него есть талант, и он это знает и сам рвется в бой; он будет отстаивать свое в борьбе и не отступится, не побоится, — сам за себя, полагаясь только на самого себя. А это жалкое письмо, которое приходит к вам от неспособных, от беспомощных, — как вы, кому оно знакомо, на него отвечаете? Какие слова вы находите для ответа? Ведь так не хочется причинить боль, и делаешь все, чтобы этого избежать. Какие же слова вы находите? Как выбираетесь из этого затруднительного положения, не отягчая своей совести? Пытаетесь ли вы вразумить их? Мой старым ответ на одно такое письмо покажет, что я однажды сделал подобную попытку. Был ли я удовлетворен тем, что у меня получилось? Может быть; а может быть, и нет; вероятно, нет, скорей всего нет. Я уже давным–давно забыл. Во всяком случае, этот мой эпистолярный опыт прилагаю.
ОТВЕТ
Я знаком с мистером X., и я пойду к нему, любезная сударыня, если по размышлении Вы все же найдете, что Вам этого хочется. Между нами состоится разговор. Я знаю, какие формы он примет. Он будет протекать следующим образом:
Мистер X. Какое у вас впечатление от ее книг?
Мистер Клеменс. Я с ними незнаком.
X. Кто был ее издателем раньше?
Кл. Не знаю.
X. Но у нее был издатель, надеюсь?
Кл. Д–думаю, что не было.
X. Гм. Значит, это ее первый роман?
Кл. К–кажется, да. По–моему, первый.
X. О чем же он? Что он собой представляет?
Кл. Я не знаю.
X. Вы его не читали?
Кл. Собственно, я... нет, не читал.
X. Гм–гм. Давно вы с ней знакомы?
Кл. Я с ней незнаком.
X. Незнакомы?
Кл. Нет.
X. Э–э... гм. Каким же образом получилось, что вы хлопочете о со романс?
Кл. Понимаете ли, она... она написала мне, просит найти ей издателя и упоминает вашу фамилию.
X. Почему же она обратилась к вам, а не ко мне?
Кл. Она хотела, чтобы я употребил свое влияние.
X. Господи! Да при чем же тут влияние?
Кл. Ну, она, очевидно, считает, что на вас для верности нужно повлиять, тогда вы обязательно уделите внимание се роману.
X. Но ведь мы для того тут и сидим, чтобы уделять внимание книгам — всяким книгам, какие к нам попадают. Это наша должность. Нужно быть глупцом, чтобы не поинтересоваться книгой только потому, что ее автор нам не известен. Издатели так не поступают. А как она могла рассчитывать на ваше влияние, если она с вами незнакома? Видимо, она думает, что вы знаете, как она пишет, и можете замолвить словечко в ее пользу? Так, что ли?