Кл. Нет, не так. Она знает, что я не знаю, как она пишет.
X. Но в чем же тогда дело? Было же у нее какое–то основание считать, что вы можете рекомендовать издателям ее творчество и что вы считаете себя обязанным это сделать?
Кл. Это верно. Я... я был знаком с ее дядей.
X. С ее дядей?
Кл. Да.
X. Ну, знаете ли! Так вы знакомы с ее дядей? А дядя знаком с се писаниями, он передоверил их вам, цепь ясна, ничего больше не требуется, вы удовлетворены, и таким образом...
Кл. Нет, это не все, нас связывает и еще кое–что. Я знал дом, в котором ее дядя жил на прииске; я знал также его компаньонов; мало того, я чуть не познакомился с ее мужем, когда он еще не был на ней женат, и уж конечно я знаю ту заброшенную шахту, где раньше времени произошел взрыв, которым его подбросило в воздух и швырнуло на дорогу, прямо на спину проходившему по ней индейцу, и последствия были едва ли не смертельные.
X. Для него или для индейца?
Кл. Этого она не написала,
X. (со вздохом). Да–с, доложу я вам... Ее вы не знаете, ее книги не знаете, кто именно получил увечье во время взрыва — тоже не знаете. Вы, я вижу, не знаете ровным счетом ничего, на чем мы могли бы основываться в суждениях об этой книге...
Кл. Я знал ее дядю. Вы забываете дядю.
X. Э, да какой от него прок? Вы с ним долго поддерживали знакомство? И давно это было?
Кл. Н–ну, я не могу сказать, чтобы я действительно поддерживал с ним знакомство, но, должно быть, я встречался с ним все–таки. Я думаю, именно так оно и было; в подобных случаях нельзя быть уверенным, знаете ли, разве только если это происходило совсем недавно.
X. А когда же это все происходило?
Кл. Шестнадцать лет тому назад.
X. Вот так основание для того, чтобы судить о книге! Сначала вы говорили, что знали его, а теперь вы и сами не знаете, знали вы его или нет.
Кл. Да нет же, я его знал; по крайней мере, по–моему, я думал, что я его знал; ну да, я теперь в этом совершенно уверен.
X. Что вызывает у вас такую уверенность в том, что вы думали, что вы его знали?
Кл. Да она сама мне об этом писала.
X. Ах, она писала!
Кл. Вот именно, и я в самом деле знал его, хотя сейчас и не помню об этом.
X. Послушайте, откуда же вы знаете, если вы не помппте?
Кл. Ну, это уж я не знаю. То есть не знаю, как это получается, но я знаю много такого, чего я не помню, и помню много такого, чего не знаю. Так бывает со всяким образованным человеком.
X. (после некоторого молчания). Вам ваше время дорого?
Кл. Нет... то есть не очень.
X. А мне мое дорого.
Ну вот, и тогда я ушел, потому что у него был очень усталый вид. Переутомился на работе, наверно; я себя до этого никогда не довожу — я видел, к каким плачевным последствиям это приводит. Моя мать всегда боялась, как бы я не надорвался на работе, но со мной этого ни разу не случилось.
Любезная сударыня, Вы сами теперь видите, как все обернется, если я туда пойду. Он будет задавать мне все эти вопросы, я буду стараться отвечать на них как надо, а он будет меня подковыривать при всяком удобном случае, постепенно совсем собьет меня с толку, и под конец у него будет усталый вид от переутомления на работе; тем все дело и кончится, а толку–то чуть. Мне бы очень хотелось быть Вам полезным, но, понимаете ли, их совершенно не интересуют дядюшки и тому подобные материи, их этим не взволнуешь, это не производит ни малейшего впечатления; ведь их из интересует ничего, кроме литературных достоинств самой книги, а заступничество «влиятельных» они едва ли не презирают. Но вот книгами они, безусловно, интересуются, всегда рады получить новую рукопись и ознакомиться с нею, откуда бы она к ним ни попала, из–под чьего бы пера ни вышла. Так что если Вы надумаете послать Вашу рукопись издателю — любому издателю, — он, несомненно, подвергнет ее внимательному рассмотрению, в этом я могу Вас заверить.
БИЛЬЯРД
Страсть к бильярду вконец испортила мой ангельский характер. Давным–давно, когда я был бедным репортером в Вирджиния–Сити, я всегда выбирал себе в партнеры простаков, которых легко обыграть.
Однажды в наш город приехал незнакомый человек и открыл бильярдную. Я оглядел ею без особого интереса. Он предложил мне сыграть с ним партию, и я ответил:
Ладно. Давайте.
Покатайте–ка шары немножко, я хочу посмотреть, как вы играете, — попросил он.